Второстепенные материалы Деме переправил в Брюссель – для двух РТ-иксов. Вендель и Аламо ежевечерне выходили в эфир, не догадываясь, что за ними уже следят…
Два взвода 621-й радиороты, сотрудники брюссельского СД и люди из «Команды Панвица», выделенные им в помощь, прочесывали столицу Бельгии – квадрат за квадратом. Пеленгаторам никак не удавалось точно привязаться к рациям, выходившим в эфир на считанные минуты. Линии пеленгов упорно не хотели перекрещиваться в точке, операторы вычерчивали на карте треугольники, равные целым кварталам с десятками домов. Панвиц, прилетевший в Брюссель на связном «физелершторьхе», чертыхался, подгоняя специалистов и требуя сузить площади поисков… Вдобавок один из РТ-иксов больше не прослушивался; операторы полагали, что он переменил диапазон, и теперь пытались отыскать его на иных частотах.
– Если и второй исчезнет, я приглашу в команду гестапо, – пообещал Панвиц. – Не вынуждайте меня на крайности, господа.
Этими словами он закрыл очередное совещание офицеров в Леопольдказерне[11]. Но угроза не помогла: РТ-икс был неуловим.
Выход нашел оператор – штаб-ефрейтор, бывший инженер с заводов ЛЕГ. Очертив на плане Брюсселя два кружка – в районах Моленбек и Эттербек, где укрывались РТ-иксы, он предложил в те часы, когда рации находятся в эфире и ведут передачи, на несколько секунд выключать свет в домах – последовательно, дом за домом. Перерыв в передаче, зафиксированный слухачами, давал возможность определить адрес.
Панвиц пришел в восторг, пожалев только, что идея родилась поздновато: второй РТ-икс молчал.
Две недели инженеры и диспетчеры брюссельской энергосистемы в промежутке между 16.05 и 16.35 отключали электричество в Моленбеке.
В декабре настала очередь рю дез Аттребат.
Карлос Аламо, занявший квартиру Сент-Альбера после его отъезда в Париж, жил один. Гости на вилле бывали редко, и хозяйка, любопытная, как все одинокие старые девы, не могла похвастаться, что знает о жильце больше того, что он сам пожелал ей сообщить: уругваец, коммерческий агент ряда латиноамериканских фирм. Дружил он только с финским студентом господином Эрнстремом, нравившимся хозяйке. Белокурый, добродушный, он забавно коверкал слова, пытаясь примирить резкое произношение северянина с мягкостью галльского языка. Больше всего господин Эрнстрем любил читать, и с его появлением библиотека виллы обогатилась двумя или тремя десятками томиков: французской классикой, переводными детективами и галантными романами.
12 декабря в доме 101 мигнуло и погасло электричество. Лампа под потолком комнаты сеньора Аламо не горела считанные секунды, и он поспешил вновь надеть наушники, которые уронил, хватаясь за пистолет. За стеной было тихо, и Аламо нажал на ключ, вызывая КЛС.
– Он здесь, – сказал оператор Панвицу, отметив на плане дом черным крестиком.
Панвиц поднес к губам микрофон.
– Немедленно убрать все машины из квартала. Повторяю – все и немедленно.
…13 декабря в 16.05 дом номер сто один был окружен батальоном СС. Панвиц и два десятка агентов в штатском ступили на лестницу через три минуты после того, как РТ-икс отстучал первые цифрогруппы. Поверх ботинок гауптштурмфюрера и его сотрудников были надеты войлочные тапочки, какими пользуются надзиратели тюрем.
Трое гестаповцев внизу связали хозяйку и заткнули ей рот.
В 16.10 (время, отмеченное Панвицем в рапорте Фельгибелю) была дана команда ворваться в комнату Аламо – Панвиц надеялся, что радист, захваченный врасплох, не успеет уничтожить шифр.
