А теперь представим: утлое суденышко, никаких навигационных приборов, карт, лоций с указанием мелей и прочих морских опасностей, никакой возможности подать сигнал бедствия. (Первая известная нам карта – портолан – появится только лишь на борту судна, перевозившего в 1270 году умершего короля Людовика IX из Туниса в Европу, но на ней обозначена лишь конфигурация берегов Средиземного моря). Плюс пираты. Плюс злокозненные бароны на берегу, подающие ложные световые сигналы, в надежде, что корабль сядет на мель и его содержимое, согласно обычаям того времени, станет их законной добычей. А помощи ждать было решительно неоткуда. Мрачными свидетелями смертельной опасности труда моряков, рыбаков, пилигримов были побережья, усеянные обломками кораблей. Здесь царило безлюдное безмолвие и лишь чайки, в которых переселялись души погибших, реяли над грохочущим прибоем.
Но море, со всеми его ужасами, – это еще и чудесный мир, который можно обрести на островках счастья, драгоценных уцелевших, забытых и почти утраченных осколках золотого века. Их поиск стал настоящим святым Граалем для морских пилигримов. Они знали, что где-то на западе, посреди моря, расположена новая Земля Обетованная, таинственные острова, провидением предназначенные для народа Божьего. И искали дорогу и к острову, и к Богу. Собственно, это была одна цель, к которой шли множеством разных путей. Они не оставляли следов, и только кильватерная струя свидетельствовала об их присутствии. Но через мгновение и она растворялась в безбрежном океане.
О, эти райские кущи волшебных земель, воспетые кельтами, скандинавами, греками и римлянами; эти сказания об Атлантиде, острове Туле и Гренландии! Где же тот «народ Божий», который их заселит?
О, эта тоска по Чистой земле, Обетованной стране, где так привольно живет Божий народ, святые люди, не разделенные ничем «слишком человеческим». Земли столь же материальные, сколь и духовные, их тайны неподвластны пониманию современных критиков, они не видны ни в один самый мощный бинокль. Чудесные острова Брендана невозможно найти, не став самим Бренданом. Ну, или кем-то вроде него. Можно, конечно, искать (и находить) возможные варианты, сличая описание пути великого ирландца и современную географическую карту, но как таковые эти острова обозначены только на особых картах – картах человеческого духа.
Только вера двигала людей, и всегда своей тяжкой долей странник платил за стремление к нравственному совершенствованию: в результате движение по горизонтальной земной поверхности трансформировалось в движение по восходящей линии – в небесные выси.
Отсюда неизбежная двойственность: в то время как в летописях говорится о том, как взору мореплавателей открывался неведомый остров, их душа входила в ясный, не видимый нами свет, – источник постоянного, безмятежного счастья. Души Брендана и других моряков после многих лет странствий и тяжких испытаний нашли Бога, потеряли «индивидуальность» и обрели бессмертие, вечное блаженство.
Однако тогдашние моралисты с недоверием смотрели на беспокойный бродячий люд. Паломничество, мол, – это, бесспорно, богоугодное дело, но вместе с тем и опасное для благочестия: ведь пилигримы шли к чужим народам – еретикам и язычникам. А достаточно ли крепка ли их вера? Устоят ли перед соблазнами? А как в путешествии достичь самоуглубления и сосредоточенности, необходимых при движении души к Богу: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?», – повторяли обеспокоенные клирики евангельский вопрос.
