– И что, нашла? – Зим недоверчиво поднял брови. – Ты? В хладнокровном?
И опять вспомнились «хладнодушные», и опять кольнуло стыдом. За нашу старокровную гордыню и слепоту. И за свою особенно. Не живи я среди людей, нашла бы оправдание. Но я прожила в Обжитых землях больше двух лет. И усвоила лишь одно – людям надо помогать, да. Потому что так велит Шамир. Об иных причинах я никогда не задумывалась. До сего дня.
А ведь они были. Много. Люди в скованном первой наледью Солнцеясном, из последних сил помогающие друг другу. Одинокий хуторок с припасами – для заплутавших странников. Простодушный и честный Норов. Веселый старик Шумен, уважающий меченых. Но больше всего – удивительное свойство людей помогать незнакомцам, которые лютой зимой, голодные и замерзающие, оказались на пороге их дома.
– Вы не виноваты в том, что в вас нет солнца, – признание я выталкивала из себя с трудом, неохотно, но упрямо. – И в большинстве своём люди хорошие. Да, взрослеете и умнеете долго, да, не разумом живёте, а душой... И оттого и сердца у вас горячие, и души отзывчивые. И мы все, живые существа, – лучи одного солнца. Да, Зим, нашла. Ты хороший человек. И, наверное, друг. В беде не бросаешь. Забытых ненавидишь. И хочешь мира. Хочешь помогать людям. Хочешь быть полезным – и созидательно полезным. Строить, а не разрушать. Защищать, а не убивать. Шамир увидел это в тебе и дал шанс – отнял у Забытых, скрыл старую память, привёл к знающим. Не оттого, что ты – ключ к Стуже, а потому что человек хороший. Но лишь от тебя зависит, останешься таким или нет. Променяешь своё известное настоящее на неведомое прошлое или нет.
Зим вдруг снова покраснел и отвёл глаза.
– Поддался, да? – догадалась я. – Добровольно полез в этот лёд? Думал, Стужа вернёт тебе память?
– Дурак, Верн, как есть... – знающий скривился. – Но я слышал, что старая кровь выполняет обещания и держит слово...
– Выполняет, – подтвердила я. – Думаю, Стужа вернул бы тебе память, но лишь ту, которая ему выгодна. И заодно стёр бы старую. Собственно, этим он и занимался, когда Вёртка вытащила тебя из чар.
– Дурак дураком... – со вздохом повторил Зим и раздражённо передёрнул плечами.
В дальних углах логова зазвенело. Кажется, наши поисковики что-то нашли.
– Да ладно тебе, – я ободряюще ткнулась в его плечо своим. – Я тоже едва не поддалась. Мне он тоже память вернуть пообещал – ту самую потерянную память искрящих. Звучало очень заманчиво.
– Что тебя удержало? – знавший посмотрел на меня с любопытством. И ещё с чем-то таким... затаённым. Точно хотел в моём ответе найти защиту от соблазнов Стужи.
– Зверь, – честно ответила я. – Так наподдал... и кое о чём напомнил. Из прошлого. Помнишь ту сказку о двух Ясных?
– Ну да.
– Я слышала её много раз. И каждый раз думала, что она – о возвращении искрящих с Гиблой тропы. Но ключевой смысл в ней другой, – я прикрыла глаза и напевно произнесла знакомые с пелёнок строчки: – Звёзды лились с черничного неба сплошным водопадом. И небеса искрились, и песок – и что-то внутри Ясны тоже заискрилось в ответ, слабо-слабо, но достаточно, чтобы сжечь пепел, покрывший память. Чтобы она вспомнила.
Посмотрела на Зима и повторила:
– Чтобы вспомнила. Вот то главное, что скрыто в сказке. Шамир может вернуть нам память. Или привести к тем, кто снимет проклятье Стужи. Потом. Когда Забытого прищучим. Сейчас память будет лишней – собьёт с толку, остановит поиски, запутает. А вот после... – я улыбнулась. – Шамир не разучился творить чудеса. И для тебя он тоже это чудо сотворит, будь уверен. Он не бросает в беде тех, кто ему помогает. И всегда оценит работу по заслугам.
