Не потому ли – на самом деле – он не смог дать Забытым отпор и защитить нас? Не потому ли ему сейчас так трудно говорить? Не потому ли, что он тоже в распаде? И именно поэтому после Забытых появились духи излома, голодные стаи и прочее?
А, Шамир?
И мир так красноречиво замер...
А ведь я всегда думала, что духи излома – явление древнее. Но, задумавшись о раздробленности Шамира, я задавала памяти прошлого вопрос за вопросом и получала лишь один ответ: нет. Не было прежде ни духов, ни стай. А душа Песни, которую я посчитала ипостасью Шамира, – это просто душа Песни. Это осколки душ первых искрящих, которые слились в одно создание, чтобы помогать своему народу и присматривать за нами.
Духи изломов же и дети зимы...
Почему это случилось, Шамир? Это чьи-то злые чары – или, как и в случае с Забытыми, твоя юность и недальновидность? Почему теперь ты раздроблен на десятки осколков? И сможешь ли «собраться» в себя прежнего? Или уже нет, никогда?.. И не потому ли после Забытых с наступлением нового года мы больше не видим древнее созвездие – «лицо мира»? Потому что ты «разбился» на чёткие времена года? А ещё до Забытых ты мог «подселиться» к чужому вещуну... а сейчас смог бы – если бы было к кому? Смог бы заговорить?
Мир молчал, лишь тоскливо завывали в каменных изваяниях позади нас вернувшиеся ветра. Я не понимала, что значит такой ответ. Да и ответ ли это? Или просто обычная тишь пределов? Но ощущала острую потребность поговорить с Шамиром – честно, вдумчиво и спокойно, а не на ходу. И может, мы с ним даже найдём время и способ. Когда-нибудь. Как-нибудь.
– Верна!
– Племяша! Очнись!
Я вынырнула из задумчивости.
Каменные изваяния кончились – в солнечных лучах вновь знакомо искрила снежная степь. Позади нас синели, скрытые дымкой, предгорья Восточной гряды. В стоячем морозном воздухе мерцали крохотные крупинки льда. Солнечные лучи обнимали притихший мир. На безмятежном небе – ни облачка. И по-прежнему весело бежала вперёд золотая путеводная тропа Светлы.
– А может, не надо? – я опасливо поёжилась. Горки мне ещё во вратах Стужи не понравились. – Может, сами дойдём, а? Я бы и в Алом покопалось – нашла бы пепел силы от Славны, узнала бы, кто их с Меченом убил... А к ночи будем в Приозёрном. И мало ли какая гнусь там спит – силу, в смысле, поберечь бы. Не?..
– Зимой? – фыркнул знающий. – Беречь силу? Мне?
Ну да, признала я. Глупо.
– Не бойся, я – не Стужа, – поддел Зим. – И горки у меня такими же не получатся. Они будут проще, медленней и короче. Зато к ночи мы не только в Приозёрном будем, но и записи отыщем. Сама же говорила, не надо откладывать на послезавтра то, что можно сделать сейчас.
– Дело не в страхе, – я пока не могла понять, почему меня отталкивала здравая мысль сократить путь.
Да, повторюсь, не понравились горки. Но если надо, то я что угодно вытерплю. Даже силу осени и отрезанность от внутреннего солнца целый сезон терплю. Нет. Это что-то другое.
– Это что-то другое... – повторила я, озираясь.
Давай же, не молчи! Подскажи!
Но Шамир молчал.
Хорошо. Сыграем в знакомую игру. Правила ты знаешь. Молчи, если нет. Толкни ветром, если да.
Дело не в горках? Дело в полезном пути? Мы можем что-то увидеть по дороге? Полезное и важное?
Ветер взъерошил мои волосы, а солнце, показалось, улыбнулось.
– Идём пешком, – «перевела» я намёк Шамира. – Внимательно смотрим по сторонам... и не только. В нашем прошлом скрыто множество тайн, а пределы – ключ к ним.
