Как видишь, Нувель, в Кастильоне я вела себя, как примерная девочка.
– Да, – говорит Нувель. – Эпоха невинности на нашей гостеприимной земле у тебя затянулась.
Я поздно возвращаюсь в комнатку, которую субарендую у Федерико и Ромины. Загружаю кино и засыпаю над планшетом. Утром мы договорились встретиться у кафе «Каса Сарагоса», и я иду знакомиться с компанией, с которой уехала Натали.
Шторм утих. По берегу, у кромки воды, неторопливо ездит самосвал. Бригада уборщиков наметала после шторма целый стог бурых водорослей.
Подхожу, знакомимся. Пятеро дамочек бальзаковского возраста. Две Ирины, Саша, Алина. Не без удовлетворения отмечаю, что Натали кажется самой юной. Значит и у меня не все раки на горе отсвистали. Саша претендует на роль лидера группы, остальные делают вид, что согласны. Это женщины. Женщинам все равно, где притворяться, в постели, в группе половой независимости или на марше феминисток.
– Привет! Как отдыхаем?
– Впервые вижу самосвал на пляже, – отвечает Саша.
– Наверное, утрамбовывают, чтобы не образовались полосы зыбучих песков, – проявляю дружелюбие.
– Пиздец какая рационализация.
– Море грязное. В Барселоне вода была чище, но холоднее. И ни одной раздевалки на пляже.
– Да нам нормально. От пляжа до хаты пять минут идти.
– Я снимаю комнату в районе порта. Сюда на автобусе. Зато у меня рядом комплекс центра искусств королевы Софии. Вечером хожу гулять.
– А у нас вокруг сплошные местные ебеня. Лучше не ходить… Что-то мне жарковато. Девки, кто купаться?
Остаемся мы с Натали. Я говорю:
– По-моему, я Саше не нравлюсь. Бездельница с ветром в голове. А Саша, насколько понимаю, женщина деловая.
– Имеет гарантированную штуку на фирме. Штука не в рублях.
– От штуки сейчас я бы сама не отказалась.
– У тебя зарплата больше была. Стоило увольняться? Боролись бы себе дальше с режимом, если хорошо платят.
– Борьба была временно забыта, когда начальник в разгар рабочего дня привел в офис свою бабу и шумно трахал за тонкой стенкой. Леличек, наш подающий надежды журналист, охерел от испуга и свалил домой. Мы с Владей, как люди взрослые, сделали вид, что ничего не происходит. Другой раз прихожу утром, в прихожей трусы валяются. Картонная коробка от компа и на ней трусы не первой свежести. Рядом гостиница, а номер снять жаба душит. Далеко не столь раскрепощенные поляки схватились за голову и убрали нашего Мыколу в запас. Я несколько месяцев была типа антикризисный управляющий. А потом вместо раздолбая Мыколы поставили полного придурка Ярека. С Яреком работать было нельзя вообще. Никак. Ни за штуку, ни за полторы.
– Интересная у вас работа, не то что мои отставники с танками и гранатометами… Саша ищет парня. Да хоть не постоянного, а разок потрахаться в отпуске. А тут под конец сезона всех мужиков разобрали. И такое гадство: сначала пришла твоя подруга – молодая, эффектная и замужем за испанцем. Сегодня Саше хватило одного твоего вида.
– Нувель старше нас на несколько лет, между прочим. Пока не уехала к Хуану, работала замдиректора завода.
– Я была уверена, что моложе. Классно выглядит.
– Не спорю. А что я? Трущобы плачут горькими слезами. Самое драное барахло взяла, чтобы здесь выкинуть. И полотенчико здесь оставлю.
– Под барахлом сплошной секс. На сашкины титьки посмотри: колокола с бубенцами. Нашу компанию мужики обходят в радиусе тридцати метров.
– Надела бы бюстгальтер. В купальнике делают для чего-то и вторую часть.
