так описана смерть солярного героя. «
Тогда Бейя села на Габриуса и заключила его в свою матку. Так что ему больше ничего не стало видно. Бейя обняла Габриуса с такой любовью, что растворила его в себе полностью и разделила его на бесконечно малые части. Сквозь самих себя они растворяются, через самих себя они собираются. Они, будучи двумя, становятся одним»[45]. Вышеизложенное помогает понять сакральную подоплеку родственности русских слов
Солнце и
соль. Соль является тем же Солнцем. Только речь идет о том Солнце, которое было поглощено материнским чревом и разделено в нем на бесчисленные части. При этом более правильно говорить о Солнце дезинтегрированном, а не умершем. В свете вышеизложенного нелишне вспомнить, что слово
сын в арийских языках этимологически связано со словом
Солнце. В германских языках и вовсе эти слова являются омонимами. Христианский мистицизм сохранил вышеизложенную герметическую концепцию. Сакральность понятия соль подчеркивается в напутствии Христа, который тот дает своим ученикам: «
Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? (Мтф., 5-13); «Ибо всякий огнем осолится, и всякая жертва солью осолится. Соль – добрая вещь. Но ежели соль не солона будет, чем вы ее поправите? Имейте в себе соль, и мир имейте между собою» (Мрк.,9-49). Из последнего следует, что соль рассматривается в качестве аллегории некоей духовности, некоего стержня, иными словами, солярности. Эти воззрения развиваются в христианстве так же в концепции сакральных обрядов посвящения. Вступление в общину предполагает смерть старого Я посвящаемого. В общине рождается новая личность, брат или сестра во Христе. Община в данном случае выступает аллегорией того же женского начала, которое, прежде чем родить, должно поглотить и дезинтегрировать. «
Тогда спрашивает Никодим – один из князей иудейских: «Как может человек родиться, будучи зрелым? Как может вторично войти в утробу Матери своей и родиться вновь?» (Ин., 3-4).Этрусский бог Аплу. Хеттский бог Апулун – Умершее Солнце
Все вышеизложенное наводит на мысль о том, что в глубокой архаике Солнце должно было быть представлено в том числе и тем аспектом, который относится к миру небытия. И этим солярным богом, как было отмечено выше, по всей видимости, был этрусский бог Аплу. Весьма меткую характеристику этому богу дает Карой Кереньи в работе «Бессмертие и культ Аполлона. К пониманию диалога Платона Федон». К. Кереньи пишет: «В Италии Аполлон – бог темный, несущий смерть. Даже всеведущая улыбка Аполлона Вейского, так называемая «этрусская улыбка» – волчья улыбка. Тот, кто связан с волками, неотделим от всё поглощающей тьмы», «Темные птицы ворон и ворона вместе с волком являются его священными животными, выразителями его сущности… Черная тень смерти падает на образ Аполлона в образе ворона и волка»[46]. Возможно, поэтому некоторые исследователи этрусского бога Аплу, того же Аполлона, называют хтоническим божеством. Наша точка зрения сводится к тому, что бог Аплу изначально является божеством солярным. Однако он символизирует то Солнце, которое пережило метаморфозу превращения из материального символа в символ духовный. Хтоническим бога Аплу можно назвать лишь потому, что эта метаморфоза происходит в недрах Матери Земли. Однако не это является главной функциональной характеристикой бога Аплу. Главной функциональной характеристикой этого бога, как будет показано ниже, является его принадлежность сфере духа. О силе парадигмы этого древнего бога можно судить по высказываниям апологетов нового учения – христианства, которые спешат низвергнуть старые авторитеты: «
