Все как обычно, Акчурин на вахте, открыл двери и впустил Иволгина в галерею. Две-три дежурных фразы и вот уже каморка мадам Морель. Она склонилась над книгой, а рядом лист с несколькими написанными строчками.
– Я вас ждала, проходите. Хотя особо проходить-то некуда. Садитесь супротив и сказывайте свои советы про чертовы чемоданы.
– Посоветовался со сведущими людьми… нет, не из гестапо… предлагается принять на хранение, как вы выразились чертовы чемоданы, и разместить их подальше от людей.
– Бойцы после не отстанут.
– И хорошо. Круг их со временем расширится и, когда появятся те, на кого можно свалить утечку, группу разом и накроют.
– Те же гестаповцы? – ухмыльнулась Катрин, – нет, Иван Алексеевич, с этой организацией лучше не связываться.
– Почему? – спросил Иволгин, его по-прежнему терзали сомнения в отношении мадам.
– Там очень мало людей адекватных. В большинстве своем они одержимы идеей сверхчеловека, идеей превосходства немецкой расы над другими народами.
Иволгин оторопел. Он не мог сообразить, как ему реагировать на подобное изречение. Все, с кем приходилось общаться до этого, придерживались середины. Как говорят: ни вашим, ни нашим.
– Вы не боитесь говорить подобное? Ведь вы меня почти не знаете!
Мадам продолжала изображать доброжелательность и очень спокойно ответила:
– Как это я вас не знаю? Вы помогли бежать человеку, которого разыскивает гестапо.
Вот и проявил жалось, вошел в положение молодой девушки с ее несчастной любовью. С другой стороны, обнаружить отпрыска теперь, значит подставить свою голову под топор палача. То ли его отравят, то ли просто застрелят, значения иметь не будет. Он свою миссию выполнил.
– Господи, вразуми и помоги, разорвать цепочку, где все звенья связаны, – прошептал Иволгина и заявил, – мы русские вечно проявляем понимание других. А нас никто понимать и жалеть не собирается. Более того, используют при первой же возможности.
– Уж не слезу ли хотите из меня выжать, – по лицу мадам пробежала улыбка.
– Просто мне жаль, что в вас и Марфе я ошибся. Честь имею, – Иволгин встал, чтобы в следующее мгновение оказаться за дверью.
– Конечно, честь имеете. В присутствии у вас чести я нисколько не сомневаюсь. Но вы мне напоминаете одного героя из детской сказки.
Иволгин понял, что мадам настроена продолжить разговор, более того за дверью кто-то находился. Конечно, не гестаповский патруль, эти не церемонятся. Через зазор между порогом и дверью была видна тень от чьих-то ног одного человека.
– Прошу пояснить, мадам Морель, – Иволгин снова сел на свое место.
– Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… Ни в Белой армии не засветился, ни у Красных себя никак не проявил. Белый лист, да и только.
