– Ого! Не думала, что воспоминания по полочкам можно разложить.
– Легко, малышка! Далее идет, разумеется, ваниль. В условиях тотального дефицита специй ее добавляли в любую кондитерку, чтобы скрасить пресный вкус. А теперь попробуем смешать эти щемящие и дорогие сердцу воспоминания в одном флаконе. Что получится?
Серафима, слушавшая с открытым ртом, растопырила глаза.
– Что?
Верстовский хмыкнул.
– «L`eau Par Kenzo», моя дорогая дурочка! В переводе – вода от Кензо. Эту композицию Оливер Кресп создал в середине девяностых. Для парфюмерии с ее темпами – столетие назад! Все давно о ней забыли, но только не в России! У нас эта туалетная вода до сих пор идет на ура!
– Моя мама ее обожала!
– А все потому, что такая же совковая дура, как и все наши с тобой соотечественницы.
Серафима глянула исподлобья. Глаза сразу стали волчьими. Верстовский спохватился.
– А вообще, этот аромат действительно мил до невозможности.
– Мне нравится.
– Как может быть иначе? Цветочно-водяная композиция весьма освежает! – с плохо скрываемой язвительностью улыбнулся Верстовский. – Кстати, символ этих духов – знаменитая волна Хокусая. Твоя тема. Как я ни внушаю, что пора носить что-то более сексуальное – а это восточные ноты, – тебя все равно в клумбу тянет.
– Разве цветы не сексуальны?
– Цветочные ноты – это спокойствие и женственность. Как и вода. Никакого секса! Хочешь быть сексуальной? Мускус, амбра, сандал, пачули – вот наш девиз!
– Ну не нравится мне ваш мускус! Он противный!
– Бред! Это настоящий, стопроцентный звериный аромат! А ты… О боже! Перед кем я мечу бисер?
– Да когда вы рассказали, что его добывают из яичек оленя, меня чуть не стошнило! А амбра! Подумать только, ее выкакал кашалот, у которого она образовалась в кишечнике!
Серафиму аж передернуло от отвращения.
Верстовский рассердился окончательно.
– Да говорил же: давно ничего из яичек и какашек не получают! Вернее, получают, но редко. И нам с тобой парфюм такого класса не по карману!
– Успокоили!
– Серафима, не беси меня! Это же чудо, что люди додумались развести мускус винным спиртом, настоять и очистить от примесей. Иначе мы никогда бы не узнали сладкий и теплый животный запах. Это же феромон, какого нет на свете! Тебе он нужен, как никому!
– Вы говорили, что феромон из растений тоже можно получить.
– Говорил… – поскучнел Константин Геннадьевич, – но это совсем другое… А что касается амбры, то ты даже не представляешь, какая в этом невзрачном сером камешке…
Серафима заткнула пальцами уши.
– Не хочу слушать! Вообще уже ушла!
Она промаршировала в кухню и оттуда крикнула:
– Я люблю колокольчик и ландыш! И жасмин!
Верстовский засеменил за ней, не желая признавать поражение.
– А восемь миллионов сорванных цветов для производства одного литра жасминового масла тебе не жалко?
– Они все равно засохнут! А так от них польза!
И залезла с головой в холодильник. Дескать, окончен разговор.
Верстовский сердился, но не давил. Пусть зреет эта развесистая клубничка. Или как: клюковка?
Его метод сработал. Вечером Серафима прицепилась с новыми вопросами.
– Вы объяснили, почему те или иные ароматы популярны в России. А в Европе не так?
– Не только в Европе, но и во всем остальном мире – не так. Мир – одно, Россия – совершенно иное. Везде, кроме России, предпочтения зависят от веяний моды и активности рекламных кампаний. Например, в моду вошел унисекс, и Кельвин Кляйн размыл грани между полами в парфюмерии. Он создал «CK One», где в основе – свежий лимон, смягченный ананасом, жасмином и бергамотом. Им пахли индивидуумы обоих полов по всему миру! Другой пример – легендарный «Опиум» от Ива Сен-Лорана. Даже ты догадаешься, почему он появился именно в середине семидесятых.
