Пока он предавался своим мыслям, Алиса не сводила с него взгляда. Потом она положила листок на столешницу и разгладила его.
– Вот что я запомнила. Откровенно говоря, не знаю, было это на самом деле или мне что-то померещилось. Пока получается так…
– Твои показания способны сыграть большую роль. Без них преступники, скорее всего, сорвутся с крючка.
– Но ведь я невольно могу навести следствие на ложный след! А если я что-то путаю? Если я обвиню не того человека?
– Любой нормальный следователь примет во внимание травму головы. – Он наклонился вперед, чтобы видеть листок. – Взять к примеру беременную подружку. Есть два типа, и у одного из них есть беременная подружка… Вот неплохая зацепка. Ты ведь никого не осуждаешь. Мы всегда тщательно исследуем улики, чтобы выйти на преступника. Иногда на первый взгляд мелкая, незначительная подробность помогает раскрыть дело. Однажды мы арестовали разбойника, потому что кто-то подметил, что у него синий язык…
Она поморщилась:
– Не может быть! Синий язык – как у собаки чау-чау?
– Или как будто он ел ежевичные леденцы. Самое главное, он всегда носил балаклаву и никто не мог разглядеть его лица. Кто-то обратил внимание на язык, когда он говорил. Мы прозвали его «синий человек». В то время у нас под арестом находился подозреваемый. И вот Хэндлер… – Блейк покосился на нее. – Ты ведь помнишь Дэвиса?
Алиса кивнула.
– Он дежурил на посту и проверял проезжающие машины, когда вдруг сообразил, что у водителя, с которым он говорит, синий язык.
– Но ведь этого недостаточно для ареста, – возразила она.
– Да, недостаточно.
– Как же Хэндлер его взял? – спросила Алиса.
– К тому времени мы уже довольно много знали. Хэндлер осмотрел заднее сиденье и увидел черную дорожную сумку. Он спросил, что в сумке, и тот тип бросился бежать. Хэндлер погнался за ним… и у него появился веский повод обыскать машину.
– Догадываюсь, что в той сумке лежали орудия, необходимые для его ремесла, – кивнула Алиса.
– Да, а в багажнике он нашел достаточно оружия, чтобы оснастить целый отряд ополчения. Хэндлер арестовал его, и мы убрали с улицы опасного преступника.
Она едва заметно улыбнулась.
– Понимаю, куда ты клонишь.
– И как, подействовало?
Ему хотелось, чтобы она, не сомневаясь, показала ему свои записи. О доверии он ее не просил; доверие – это слишком много. Она не доверяла ему настолько, чтобы поговорить с ним перед тем, как уйти, поэтому Блейк понимал, что ни о каком доверии между ними речи быть не может.
Зазвенел звонок, и Алиса вздрогнула и невольно приложила руку к груди. Волнение плохо сказывается на ребенке. Неожиданно она почувствовала прилив благодарности к Блейку. Он молодец, что настоял на вызове врача.
Блейк бросил на нее сочувственный взгляд, вставая и направляясь к двери.
– Доктор Брендан, спасибо, что так быстро приехали.
– Мы не в больнице. Называй меня Саманта!
Блейк отошел в сторону, поздоровавшись, и Алиса с трудом встала навстречу врачу.
– Прошу вас, не вставайте. Устраивайтесь, как вам удобно. – Доктор Брендан оказалась высокой блондинкой со сногсшибательной фигурой.
– Спасибо, доктор. – Она неуклюже опустилась на диван. Хорошо, что мягкие подушки спружинили, и все равно села она не слишком грациозно.
Блейк тут же оказался рядом. Судя по неуверенному выражению лица, он не знал, можно ли ему хотя бы попытаться ей помочь.
– Все в порядке. Просто я сейчас… немного неуклюжая.
