Но никого подозрительного вокруг не наблюдалось, а солнце было уже так высоко, что я расслабилась. Ведь днём ничего плохого произойти не может. Ужасы вылезают из своих укрытий только по ночам.
Несколько нерешительных шагов по направлению к рынку, серия глубоких вдохов, и я успокоилась. Потом вспомнила, что за три дня моей отключки кухонные шкафчики опустели настолько, что из еды остался лишь чай…
Шориш был голоден и, соответственно, раздражён, да и мой желудок выводил жалобные рулады, и это заставило прибавить шагу. Страх страхом, но сейчас необходимо заполнить гастрономический пробел.
До рынка я добралась быстро, и… на этом позитивные новости закончились. Я ощутила себя мухой, которая с разбегу угодила в мёд.
То есть летела, летела, а тут – бац и попала по полной программе. За последние дни я успела примелькаться, и моё исчезновение заметили, и теперь все торговцы интересовались где же я была.
Интерес был и дружелюбным, и корыстным, и неудобным – ведь я не рассчитывала, что столкнусь с таким любопытством! Что врать не знала, пришлось сочинять на ходу…
И вот тут я ошиблась – у первого прилавка брякнула о том, что болела, и на меня посыпались бесчисленные советы о том, как надо лечиться. А за советами – истории из жизни, и прочий личный опыт. Из вежливости пришлось стоять и слушать, дожидаясь когда договорят.
У следующего прилавка хотелось сказать, что уезжала, но… менять легенду было поздно, и всё началось по новой. Сочувствие, советы, истории… и так двадцать раз!
В итоге я провела в царстве колбас, овощей и хлеба добрых два часа, а в финале ко мне ещё и Гриэшшер, помощник мясника, привязался. Парень, который и раньше дарил лишние улыбки, подошёл и попросту отобрал корзину. И заявил самодовольно:
– Я провожу!
Я мысленно взвыла: во-первых, Шориш говорил о необходимости не светиться, а во-вторых, компании сейчас совершенно не хотелось. Впрочем, было и третье, но уже из числа плюсов – корзина получилась тяжёлой, и услуги носильщика были очень кстати, но…
– Я сама! – растягивая губы в ответной улыбке заявила я.
Попробовала отобрать добычу, только мне не дали.
– Да ладно! – хмыкнул парень. После чего бодро потопал к выходу, и мне, увы, пришлось семенить за ним.
Едва покинули наполненное гвалтом пространство, Гриэшшер спросил:
– Где пропадала? Я слышал, что болела?
Вот даже не сомневалась, что слухи тут распространяются быстро.
– Ну так, немного, – попробовала соскользнуть с темы я.
Увы, снова не получилось, потому что…
– А чем?
За эти два часа мне успели поставить диагноз, и именно его я назвала:
– Горячная лихорадка. – Как поняла, это был местный аналог нашей простуды.
– Ах, лихорадка! – обрадовался шайсар, и… да, тоже начал делиться историями из жизни, рассказывая, как мучился этими лихорадками всё детство. Захотелось уже не просто взвыть, а взреветь.
Под эти истории мы миновали два квартала, а потом я очнулась, обнаружив на противоположной стороне дороги здание Гильдии. То есть я приблизительно следила за маршрутом, но вёл именно Гриэшшер, а я отвлекалась, и вот.
Стало зябко. А ещё возникло острое желание обойти Гильдию по широкой дуге и вообще держаться подальше. Сперва я этот свой порыв не поняла, но через несколько секунд увидела белоснежного харга и внутри что-то заныло.
– Ого! – воскликнул мой спутник, резко останавливаясь. – Смотри!
После этого Гриэшшер принялся некультурно тыкать пальцем, а я попятилась, пытаясь зайти за его широкую спину.
