– Дуглас! Прекрати немедленно! – ахнул Стэн. – Дети, нам нужно уходить из дома. Что бы тут ни творилось, это для нас опасно. Дуг становится очень странным. Только разъярённого медведя за спиной мне и не хватало.
Из других комнат дома послышались тихие звуки – там начинали двигаться вещи, которые до этого десятилетиями оставались неподвижными. Даже книги на крышке рояля стали нехорошо подрагивать.
Хеди никак не могла собраться с мыслями; происходило слишком много всего и сразу.
– Уходить? Куда?
– К «Ловкости Рук», – сказал Спенсер. – Если мы пойдём к ним, это будет быстрее, чем ждать их здесь.
– Но как же дом? – растерялась Хеди. Она не знала, что делать. – Нам разве не надо остаться здесь и защищать его от мистера Грубса?
Бюст лорда Веллингтона повернулся вбок и посмотрел Хеди прямо в глаза.
– Всё дело войны, даже всё дело жизни – это стремление своими делами узнать неведомое; я называю это «угадывать, что прячется по ту сторону холма».
Стремление узнать неведомое. Слова лорда Веллингтона наконец успокоили столпотворение в голове Хеди. Что находится по ту сторону Скупого холма?
Хеди начала выкрикивать приказы, словно сама превратилась в прославленного фельдмаршала: собрать самые важные вещи, всем встретиться на кухне, потом идти на кладбище статуй.
Стэн поднял своё общее с Дугом тело на копыта и направился к двери, говоря умиротворяющим тоном:
– Успокойся, Дуг, мы отправляемся искать новое приключение вместе с молодняком, а потом ты вернёшься в своё прежнее тело быстрее, чем бурый заяц. Нет, можешь перестать рычать, тебе совершенно не на что злиться. Это мне приходится заставлять наши ноги идти задом наперёд по лестнице, а это крайне сложная работа, уверяю тебя.
Джелли по-прежнему нетвёрдо стояла на ногах, и Максу пришлось помогать ей спуститься на первый этаж.
Макс взмахнул рукой в перчатке:
– А что мне с этим делать?
– Нравится тебе это или нет, придётся идти в ней, – сказала Хеди, потом повернулась к Спенсеру. – Найди еды и воды. А ещё возьми большой фонарик из-под раковины. Я принесу снежные шары.
– Хорошо, Командирша, – проворчал Спенсер.
– Стань немного практичнее, и мне не придётся тобой командовать, – вздохнула Хеди.
Дверной проём неожиданно перекрыл Симон.
– Дети, умоляю, возьмите меня с собой. Боюсь, если я останусь здесь, то растворюсь окончательно.
– Мы не можем взять с собой рояль! – воскликнул Спенсер.
– Рояль брать не нужно, – ответил Симон. – Спрячьте мою композицию в банкетку и возьмите её с собой. Банкетка – это мой якорь, понимаете? А композиция – моя душа.
– Прости, Симон, – произнесла Хеди, – но это сильно нас замедлит. Что, если нам придётся бежать?
Пианист-призрак закусил губу:
– Меня ждёт пустота. Я готовился к ней три столетия, но всё равно не могу окончательно с нею смириться.
Хеди почувствовала себя ужасно. Симон однажды спас всю их семью от Альберта Никто. Его нельзя просто взять и приговорить к исчезновению.
Спенсер подтолкнул её в бок:
– Можно хотя бы просто унести Симона подальше от дома. А если нам действительно придётся бежать, то найдём какое-нибудь безопасное место, чтобы спрятать банкетку, а потом к нему вернёмся.
– Хорошо, – согласилась Хеди. – Симон, возвращайся, а я заберу твою банкетку с верхнего этажа. И держись от нас на расстоянии, чтобы мы случайно тебя не коснулись. Мы скоро спустимся под землю, и меньше всего хочется подхватить твой смертельный озноб.
