– Н-нет, я тебя ей не отдам, – прошептал он, целуя дочь в холодные щеки, – слышишь? Мы еще поборемся!
Арина не ответила, лишь слегка улыбнулась во сне.
– Володя! – послышался веселый голос старика Емельянова.
Хозяин дома поспешил в прихожую.
– У тебя было открыто, – оправдался Сергей Сергеевич, постукивая тростью, – скажи мне, ты вызвал полицию?
– С трудом убедил, но они приедут! – заверил старика, Владимир Алексеевич.
Старик Емельянов заморгал глазами, слезы скатились по его щекам.
– Жаль молодых ученых, – прошептал он.
– В какой-то мере, действительно, жаль, – поддержал Владимир Алексеевич.
Взвыла сирена на полицейской машине, остановившейся возле ворот зачарованного дома.
Соседи, как завороженные, столпившись у крыльца старого особняка, наблюдали за суетой вначале патрульных, а затем криминалистов из следственного отдела.
Старик Емельянов, отведя Владимира Алексеевича в сторону, украдкой шепнул ему:
– Говорят, у чудака, алхимика Демьянова, что владел этим домом после купцов Затрапезниковых, бесследно пропала молодая жена.
– Сбежала? – заинтригованно, но недоверчиво хмыкнул Владимир Алексеевич.
– А у Аверьяновых в доме остался глава семьи, Константин Михайлович и сколько его ни искали…
Старик тяжело вздохнул, выразительно посмотрел в сторону полицейских:
– Эмигрировали Аверьяновы без него!
– Может, он не захотел уезжать, – возразил Владимир Алексеевич.
Сергей Сергеевич забеспокоился.
– Семья – это святое. Только нехристи посылают в изгои своих родственников! Особенно актуально это в тяжелые времена. И надо учитывать, куда он мог деться без багажа, без документов, без денег, наконец?
– Это точно известно? – испуганно взглянул ему в лицо, Владимир Алексеевич.
– Мои предки не лгут! – горделиво выпрямился старик Емельянов и обнял за плечи своих сыновей, стоявших рядышком.
– Никаких следов, – беспомощно развел руками следователь, спускаясь с широких ступеней крыльца, к соседям, – прямо, мистика какая-то!
– А, если это опасно? – выкрикнули из сплотившихся рядов семьи, Кузьмичевы.
Следователь слегка пожал плечами:
– Кто знает. Дом мы опечатаем!
– Видеокамеры, – вспомнил Владимир Алексеевич, подаваясь вперед, – что на них?
– Ничего… Белый шум! – мрачно покачал головой следователь.
– Но вещи, сотовые телефоны, ведь что-то от ученых осталось?
Следователь понятливо кивнул, зябко поежился и, оглянувшись на дом, устало прикрыл глаза:
– Никаких зацепок и вещи, и люди будто испарились. Мы подняли на ноги весь научный центр, обзвонили родных пропавших, особенно встревожилась мать Дмитрия…
И наморщил лоб, вспоминая фамилию.
– Мити? – догадался Владимир Алексеевич.
– Она едет сюда, – чуть слышно произнес следователь, – ее реакция на известие о пропаже сына мне показалась чересчур бурной!
– Аверьяновы! – восхищенно повторял старик Емельянов, потрясенно пожимая руки маленькой заплаканной женщине.
– Он хотел разгадать загадку, найти прадеда, – жаловалась она, роняя крупные слезы себе под ноги.
Владимир Алексеевич включил люстры. Электрический свет залил прихожую, кухонное пространство и гостиную, где по стенам поблескивали резными рамками живописные картины.
– Снимайте пальто, – велел Владимир Алексеевич гостье.
Несколько минут спустя, после помощи старика Емельянова, они сидели за покрытым голубой скатертью столом на кухне и ели жареную яичницу с колбасой, слушая, как трещат дрова в камине.
– Камин – это единственный источник тепла в доме? – поднесла ко рту рюмку с успокоительными каплями, гостья.
