И только теперь, я разглядел биты, кастеты и осколки битых бутылок в руках. Среди всей этой тусовки, даже встретилась парочка девиц кабаньей статуры, раздавшихся в плечах даже больше сильного пола. Сначала они налетели на установленную аппаратуру, круша всё подвернувшееся в пределах обзора: высоковольтные динамики, палатки с агитпрессой и бюллетенями, установщиков, пытавшихся спасти всё указанное. Творился хаос. Работников в спецовках замордовали до белого каления: прыгая ботинками в живот. Какой-то оголтелый зверёныш, раздавал носком по черепу техника. От расквашенной головы, потекло что-то очень напоминавшее кровь…
Слишком много убийств на сегодня. Мне стало плохо. Солнце разогрело и так взбаламученную голову и я ринулся в сторону светофоров. Рядом улёпётывали девчонки в пляжных нарядах, и дед с перебинтованной ногой, резво скакавший на костылях, как кузнечик.
Убежать я не успел или точнее мне не дали. Скорость маленькая, с отдышкой, поэтому малолетки меня догнали в два счёта, узрев нужную цель. Я ещё имел глупость обернуться, слыша стук башмаков по камню, и тут же получил кулаком в скулу. В башке запели сладкоголосые птички. Несуразно взмахнув руками, я как выступая на манеже, подпрыгнул и отскочил на пару метров.
А следующую пиздюлю я успел задавить в зародыше, перехватив кулак cо стальной линией кастета на костяшках и пнул налётчика ногой в щиколотку. Чернокожий или может быть мулат, оскалил идеально белые зубы и взвыл. Не строя героя, я снова попробовал убежать, но тут уже меня завалили человека четыре. Пошла экзекуция, где меня мочили всем скопом; тело вертелось юлой, я чувствовал себя загнанным зверем:
– Сволочи, хоть по почкам не бейте! – стоная я извергал нечленораздельные звуки, только усилив избиение. Мало того, я ещё и добавил остроты смеющимся апологетам борьбы со злом. Как же, дегенерат, просить о чём-то вздумал! Именно так они размышляли.
Когда внутренние органы писали прошение об отставке, и я захлёбывался солёным привкусом крови, через туманную копирку мозгов пропустилась такая новость. Не бьют, всё закончилось. Подняв голову, я мутными глазами увидел опустевшую и уничтоженную площадь, будто попавшую под обстрел бомбардировщиков. Или ядерный выстрел, на худой конец. И только вдалеке утихало многоголосье:
– Бежим, легавые!
Надо мной нависла тень, и чей-то учтивый голос поинтересовался:
– Любезный, вы целы?
Я принял предложенную ладонь и поднялся, тупо уставившись в форму, с вышитыми золотым буквами «Патрульный». Всего числом их было около десятка, со служебными собаками, кобурами с пистолетами и прочей амуницией. Старший по званию, предложивший мне встать, критически оглядывал меня с причитаниями:
– Да уж, потрепали они тебя, сынок. Будешь выдвигать обвинения или лучше пойдёшь домой и примешь душ?
В горле сидели одни ругательства и обида. Представляя, как выгляжу, в изорванной и грязной рубахе, с фонарями под обоими глазам и потёках крови, я мрачно улыбнулся:
– Спасибо за помощь. Идите лучше преступников ловите, как вам положено.
Старшой, следуя условному рефлексу, козырнул и отрекомендовался:
– Тем и занимаемся, гражданин. С вашей стороны нет никаких претензий к нападавшим? Нет? Ну тогда это не наше дело. Всего доброго.
Я остался в гордом одиночестве и затоптался на месте, теперь уже жалея, что не попросил воды. У одного из ппсников, фляга болталась прямо на шее. Осмотрев своё тело, я обнаружил, что ни гематом, ни переломов нет. Ссадин куча. Синяков и тому подобных атрибутов масса, как при падении с игровой горки в детстве.
