Аналогия весьма полезная. Ведь у нас с вами вообще нет возможности получить «научную» информацию об инобытии, об ином, нематериальном мире – пока и поскольку мы сами в него не входим и войти сможем только после своей физической смерти.
Так или иначе, никто из людей, подобных нам с вами, ныне живущих или умерших, не может служить основой нашего православного сознания, причиной нашей принадлежности к Православию. Нужно найти более надежную основу!
К счастью, последний ответ («Потому что Православие – это истинная вера») открывает перед нами как раз такую возможность.
Но пока только возможность. Ведь это не разгадка шарады, не решение школьной задачи, не теорема и не формула.
Скорее, это приоткрывшаяся дверь. В нее можно войти – и окажешься в новом, незнакомом мире, который надо изучать, разведывать, исследовать… Православие – в самом деле истинная вера. Но вера – во что? Или в Кого?
Вера в Бога, скажете вы, тоже не особенно задумываясь. А задуматься надо: ведь Бог, в реальности Которого все мы – или огромное большинство жителей Земли всех времен и народов – твердо убеждены, принадлежит иному миру. Его невозможно увидеть глазами, сфотографировать, измерить приборами, описать уравнениями или логическими терминами, рассчитать и предсказать… Дверь в иной, невидимый, небесный, нематериальный мир открывается перед всеми, но что мы там обнаружим, найдем, обретем – это уже зависит от каждого из нас!
Вот здесь-то и лежит ключ к серьезному решению вопроса: «Почему мы православные?» Хотя вопрос этот, как видите, сильно отличается от всего того, к чему мы привыкли в нашей повседневной «земной» жизни («земной» надо брать в кавычки, потому что повседневная жизнь нормального человека никогда не ограничивается земными заботами: твердо стоя обеими ногами на земле, мы неизменно смотрим в Небо). Истина в невидимом мире обретается только при содействии нашей воли. Поясним на простом примере.
Представим себе что-нибудь очень далекое и нам совершенно незнакомое, например, далекую планету. Высадились на ней ученые, изучают химический состав, физические свойства и т. и. Не исключено, что результаты у них поначалу будут различными, но, сопоставив их, они найдут истину независимо от чьей-то личной воли. Если кто-то заявит: «Требую, чтобы магнитное поле было не свыше одного эрстеда» или «Хочу, чтобы это был магний, а не кальций», его, в крайнем случае, отправят на Землю для лечения, но на существо дела его «хочу – не хочу» не повлияют ни в малейшей мере. «Можете жаловаться в Организацию Объединенных Наций, – скажут такому горе-ученому, – но данные измерений с необходимостью свидетельствуют о другом». Так что материальный мир – это мир необходимости.
Иное дело мир невидимый.
Невидимый мир – это мир свободы. История знает времена и религиозные сообщества, где этот принцип нарушался: никогда ничего доброго эти нарушения не приносили. Если на место полета к далекой планете мы поставим исследование какой-либо области невидимого мира, какого-либо религиозного вопроса (что и случалось многократно и происходит в наши дни), придется признать, что у нас в распоряжении нет ни магнитометров, ни масс-спектрографов, ни химических анализов, ни вообще каких-либо путей и средств получать информацию, независимую от нас самих. Каковы мы сами – таков будет и результат наших поисков в невидимом мире. И если возникнут доводы и аргументы, подобные тем, что мы видели выше, мы скажем лишь одно:
