– Спасибо, Сём, – произношу с чуть кривоватой улыбкой, но уже точно ненатянутой.
Да, для кого-то этот поступок покажется примитивом, не стоящим такой радости, чтобы делать шаг навстречу. Меня же он словно размораживает, как и слова, сказанные тихо на ухо:
– Анют, прости меня, идиота. Я много думал. Мне очень стыдно за свой скотский поступок, и я не стану всё сваливать лишь на алкоголь. Я виноват. Признаю и постараюсь со временем загладить свой грех.
Кобаль обнимает меня как хрустальную вазу, прижимает к себе и легонько поглаживает по спине.
Первые несколько мгновений чувствую напряжение, а потом постепенно расслабляюсь.
У всех бывают срывы. Может, и у Семена он был, а я просто не заметила?
Нахожу ему оправдание.
– Не отдаляйся от меня, Нюсь, – произносит он, касаясь губами моей макушки. – Обещаю, что подобное больше не повторится.
Киваю, прячу порозовевшие щеки на груди мужа, и еще раз киваю.
Рубить с плеча и рушить всегда просто, сохранять построенное и чинить надломленное – сложно.
Я не хочу уничтожать то, что мы строили с Семёном три года, вот так, не разобравшись до конца в причинах. Каждый заслуживает второго шанса. Вот и я попытаюсь реанимировать наши отношения. Тем более, муж действительно удивляет своей чуткостью, откровенно признавая ошибку и без своего обычного снобизма и высокомерия прося прощения.
Следующие полторы недели напоминают мне времена нашего медового месяца.
Кобаль остается подчеркнуто вежливым, ухаживает, еще дважды дарит цветы взамен увядших, приглашает в кафе и на прогулки, не задерживается по вечерам, отодвигая в сторону встречи со студентами, и даже не настаивает на близости, которой я поначалу боюсь.
А четырнадцатого февраля, не иначе как злая шутка судьбы, нас разводят.
11. Глава 10
Мне никогда не прилетало пыльным мешком по голове, но теперь кажется, что всю гамму ощущений, какие испытываешь в этот момент, могу передать достаточно подробно. Так сказать, описать по пунктам.
Изумление.
Отупение, то бишь потеря ориентации в пространстве.
Ошалелый взгляд на мир и того, кто тебя «огрел».
Отрицание.
Разочарование.
Принятие ситуации. Или непринятие. Вот тут до конца определиться не могу. Потому что царапает внутри до сих пор.
– И когда этот… этот… ЭТОТ… успел подать заявление?
У Жанны явно не хватает цензурных слов, чтобы подходяще назвать моего мужа. Точнее, уже целых два дня как бывшего мужа. А нецензурные она использовать не спешит, потому что находимся мы в людном месте.
Кругом копошатся взрослые, снует туда-сюда молодежь, носятся дети. В торговом центре даже в кафе в субботу не протолкнуться.
Мы с Рыковой заранее договорились погулять по бутикам и потрясти кошельками, чтобы порадовать себя любимых после зимы чем-нибудь легким, воздушным и прекрасным. И даже такой шокирующий сюрприз от благоверного не заставил меня отказаться от наших планов. К тому же я уверена, шоппинг нужен не столько ради самого шоппинга, сколько чтобы перезагрузиться и сменить локацию. А в хорошей компании он просто незаменим.
Да и что теперь, по сути? Сидеть дома и убиваться? Тихо страдать и плакать в подушку? Грызть ногти и скандалить?
Можно, конечно, но ведь произошедшего факта это не изменит. Да и Семен по сто раз на дню громогласно заявляет, что это ничего между нами не меняет. Мы были семьей, семьей и остаемся. Точка.
Верю ли я ему после такого тихушного поступка за спиной?
