Зачем я здесь - страница 6

Что-то со мной в последнее время делается. Маму почти перестала вспоминать. Хотя, сознательно стараюсь не вспоминать, потому что тогда хочется плакать. Хрен вам, а не плакать. Я – биоробот! С секретной, между прочим, миссией! А вы меня заперли в эту вашу школу, к первоклассницам, няшечкам, душечкам-подушечкам. Эх…

На днях меня такая тощища взяла… Нашла в парке сухоцветы на дальней клумбе, такие, вроде наших бессмертников, лепестки шуршат, без воды не вянут, только сиреневые, и сделала букетик на платье. Ага, в комнатке все есть, и нитки, и иголки, и ножницы, так что совсем нетрудно было. И подумала: Еще и бусы сделаю из ягод. Задолбало это коричневое платье без ничего. Учительница не заметила, я ведь на последней парте, дылда такая, а девчушки на меня пялились со страшной силой на переменах. Я им и говорю:

– Хотите?

– Хотим… – пищат тихонечко, видно, и хочется, и колется.

Что ж это за система такая, что про «как ублажить господина» деткам можно, а на платье что-нибудь прицепить, чтоб хоть чем-то от других отличаться, – ни-ни. Прически же у них все-таки разные, но без бантиков или заколок, так, резиночки темные.

Показала, научила, дело нетрудное. И обещала, что научу делать бусы из ягод в три ряда, если будут слушаться. На следующий день учительница просто обалдела, увидав, что у каждой нелл-те то букетик к платью приколот, то косичка украшена белым бантиком (ага, это я научила от маечек ленточек нарезать):

– Что это?!!! Кто придумал!? Это… это внешнее индивидуальное! Как вы могли! Такое! Это довело людей до мусорной войны!!!!

Она не кричала, наоборот, шептала так тихо, что я еле разобрала, что она говорит и нифига не поняла про мусорную войну. Поняла только, что если промолчу, няшечкам влетит по самое небалуйся. Встала и сказала:

– Уважаемая нелл-райти! Я по неведению помогла подругам украсить платья. У нас на Земле это не только принято, но и является основой важнейших областей промышленности.

– Снять. Срочно. Выбросить, – сухой шепот прямо как ножом по стеклу, – а ты, Аниэль, будешь наказана. В Красную комнату!

Кнопочку училка нажала, и явилась – не запылилась тетка, распорядительница наказаний. Вот уж у кого личико прямо-таки жабье и пахнет она плесенью. Нда… все надо познать на опыте. Их карцер это что-то. Стены выкрашены в красный цвет. Тесно, жарища, свет такой яркий, что хоть сколько глаза закрывай, все равно пламенные круги плывут. Я кое-как уселась на пол, он хоть и подогревает, но не поджаривает, и принялась воображать всякие разные разности: будто я с Наташкой катаюсь на лыжах, а она, стервь этакая, сует мне за шиворот снежок, и вода течет по спине. Вода в самом деле текла, пот, конечно. Хорошо еще, что от такого вся вода испарялась через кожу, а то бы лопнула тут за столько часов, как перезрелый арбуз. Сидеть пришлось долго. Иногда вдруг откуда-то сверху шибал отменный холодный поток, казалось, наказание закончено. Нетушки, это только чтоб подразнить, или чтоб совсем тепловой удар не хватил. Даже и не знаю, как мне удалось не скваситься, в обморок не завалиться. Воняла я после этого карцера просто ужасно. Два часа стояла под душем. Мне потом еще влетело за растрату воды, но только на словах.

  Самое ужасное тут – это то, что ничего не происходит. На самом деле – НЕЧЕГО. Нет, дома конечно, тоже не бог весть как много было событий, работа-дом, куда-нибудь на концерт или потанцевать. Но дома – это дома. Попасть в чужой мир – и сидеть в закрытом интернате за партой с первоклашками!