С дальнего угла форта опять послышалась пулеметная очередь, очевидно, австро-венгры старались не подпустить к форту тех, кого снесло в сторону.
Штурмовики залегли, огрызались, отстреливаясь, но попасть из автомата в амбразуру было почти невозможно. Кто-то пробежал по крыше, добрался до пулеметной точки, перегнулся так, чтобы уж точно попасть, чтобы граната угодила именно в амбразуру. После взрыва штурмовик уже не поднялся. Руки его повисли. Очевидно, что и его достало осколками.
В противогазе Мазуров не мог отдать приказ. Сколько ни кричи, в лучшем случае другие услышат какое-то хрюканье.
Он махнул рукой. Штурмовик, стоявший возле входной двери, кивнул в ответ, достал спички, но пальцы его дрожали, и он никак не мог высечь огонь и поджечь бикфордов шнур. Может, оттого, что спички отсырели?
«Быстрее», – торопил его Мазуров.
Австро-венгры пришли в себя и наверняка уже сообщили о нападении на форт, затребовав подкрепления.
Мазуров живо представил, какой разговор сейчас ведет радист в форте, связываясь со своим командованием.
– Вы атакованы? – недоуменно спрашивали у него. – Кем? Русскими? Да откуда они появились? С воздуха?
Каким бы ни было нерасторопным командование, но рано или поздно подкрепление к австро-венграм подойдет. Штурмовиков, останься они на поверхности, прихлопнут, как мух, сидящих на столе. Это совсем нетрудно сделать. Достаточно эскадры аэропланов, которая сбросит на них железные дротики. От них-то здесь и спрятаться негде.
Русские истребители все еще утюжили мост, хотя вряд ли там кто-то еще остался жив. Топлива у них хватит еще на час. Потом они вынуждены будут улететь.
Наконец шнур зажегся, по нему, искрясь, будто это праздничная гирлянда, побежал огонек. Штурмовики бросились прочь, укрываясь от взрыва. В противогазах они походили на разросшихся до человеческих размеров насекомых с маленькими хоботками и огромными прозрачными глазами.
Штурмовики, не зная, насколько прочна дверь, подстраховались, заложив такой заряд, что он, наверное, смог бы пробить дыру и в стене форта. Дверь выгнуло, снесло с петель вместе с кусками стены. Они разлетались вокруг не хуже шрапнели, бились о железобетон, крошились, оседая пылью. Она налипла на глазницы противогаза, и Мазурову, чтобы хоть чего-то разглядеть, пришлось протирать их рукавом комбинезона.
Начальник разведслужбы Игнатьев, стараниями Мазурова заработавший себе генеральские погоны, когда узнал, что штурмовики будут высаживаться на форт, сделал все возможное, чтобы раздобыть как можно более подробные чертежи. Его агенты поработали на славу.
Вряд ли их встретят выстрелами. Если кто-то и прятался за дверью, то сейчас он либо мертв, либо корчится от ран, либо оглушен взрывом.
Мазуров, переступая порог форта, никак не мог отделаться от впечатления, что сейчас он попадет в склеп. От истины это было недалеко. Такое ощущение давило на сознание не хуже, чем железобетонные стены – шершавые и отчего-то влажные, так что, побудь здесь подольше, наверняка заработаешь ревматизм, подагру и прочие неприятные заболевания. Хуже ощущения, пожалуй, только от пребывания в подводной лодке, опустившейся на дно.
Пыль еще клубилась в воздухе, смешавшись с ипритом и создавая помехи, как при дымовой завесе, за которой не разглядишь дальше вытянутой руки. Тусклый свет сочился с потолка из двух ламп, заключенных в металлические сетки. Остальные лампы были разбиты.
