– Это все из-за тебя! – кутался он в курточку, начиная постукивать зубами. Парня нужно было спасать, пропадет ведь.
– Не кисни, на радуге зависни, – не в тему сказала я, похлопывая парня по плечу. – Сейчас оглядимся и решим, что делать.
– И что делать? – эльф чуть не плакал.
– Либо найдем ночлег, либо дождемся следующего поезда.
– И где будем искать?
Я огляделась. Ночь была темная, не видно собственного носа. Конечно, мы стояли на платформе, что внушало надежду, что живые люди здесь когда-то были. Но вот насколько давно, рассмотреть было невозможно.
– Мы замерзнем. Нас волки съедят, – ныл Пикли.
Начинало раздражать. В конце концов, кто из нас мужик?!
– Ты же Дед Мороз, – как мои детсадовские воспитанники, ныл эльф.
А, ну да, я и забыла, что мужик сейчас я.
– Вон там висит табличка. Наверняка расписание, – направилась я к краю платформы. Пикли засеменил следом.
Там, действительно, висело огромное расписание. Повозив пальцем по названию поездов и пунктам прибытия, быстро определила, что следующий поезд в Приграничье будет здесь только утром.
– Есть две новости, – начала я подготовку к плохим вестям, – тебе какую?
– Хорошую, п-пожалуйста, – стучал зубами Пикли.
– Хороших на сегодня нет. Но завтра в семь утра она прикатит сюда и сможет увезти нас к пункту назначения.
– Семь утра? Мы замерзнем! Мы умрем! Нас волки съедят!
Ну вот, опять все в свои руки брать.
– Если здесь есть станция, и даже останавливаются поезда, значит, живут люди. Логично?
– Л-логично.
– Тогда не ной и пошли их искать.
Мы спустились по скрипучим ступенькам вниз и оказались на вычищенной дорожке, ведущей глубоко в лес.
– Видишь, – показала я на запорошенную колею, – если здесь даже дороги чистят, значит, часто ходят. Так что не расстраивайся, скоро и до людей дойдем.
– А если здесь эльфов не любят? – озирался по сторонам Пикли, разглядывая скрюченные ветви деревьев.
– Разве эльфов можно не любить? – изобразила я искреннее удивление. – Вы же такие милые, помогаете вашему Морозному Деду, мастерите игрушки и разносите их детям, чистые ангелочки!
– Не все хотят получать игрушки. Некоторым нужен только эль. И ради него они готовы идти в эльфийские деревушки и грабить.
– А у тебя есть эль? – покосилась я на него, в надежде, что есть. Конечно, мое тело меня защищало от мороза, но руки начинали неметь, да и я чувствовала, как нос начинает краснеть с каждой минутой.
– Нет, – буркнул Пикли, суя руку в карман.
Врет, точно врет. Отбирать, конечно, не буду, но заметочку в свою черную книжечку сделаю о жадности эльфийского народа и нежелании помогать ближнему. Сам скоро упадет в сугроб свежезамороженным, а спасительное средство товарищу не даст.
– Смотри, дома, – дрожащей рукой показал Пикли.
На небе показалась луна, и через просветы деревьев стали заметны крыши небольших деревенских изб. Мы ускорили шаг, пытаясь добраться до тепла раньше, чем придется в сугробах искать отмороженные уши и носы.
Лес кончился, и перед нами раскинулась небольшая деревушка. Четыре кособоких дома, из труб которых валил черный дым. Кое-где стояли покосившиеся заборы, где-то их не было вовсе. Дома кренились набок, будто хотели уснуть, устав от векового стояния. Вилы и грабли, оставленные около домов, пугающе смотрелись среди сугробов.
– Может, не пойдем? – вся боевая прыть Пикли, с которой он выталкивал меня ружьем из дома, куда-то улетучилась. Рядом со мной стоял эльф с трясущимися коленками и стучащими зубами. Я уже не могла достоверно сказать – от холода или от страха.
