Клянусь, кусок поперёк горла. Осточертело.
– Чё вы делите, я не пойму? Она с кем? С тобой? – в упор смотрю на Галдина. – Насколько знаю, нет.
– Ты чё, Богданыч, это ж братская забота, – Разумовский делает акцент на последней фразе.
– Тебя эта забота как-то волнует?
Короче…
Пока они пререкаются и делят шкуру неубитого медведя, я пересекаю зал и выхожу из кафетерия.
Реально достали уже. Сколько можно?
Заказы стоят. Во взаимоотношениях полная жопа. И хоть бы что им!
Поднимаюсь на свой этаж, настроенный посидеть перед последней сдвоенной парой в тихой, пустой аудитории. Да так и притормаживаю на лестнице. У окна стоит Миронова. Сперва кажется, что она одна, но вдруг из ниоткуда появляется недоразумение по имени Антон. В руках у него два стакана с дешманским кофе и небольшой бумажный пакет.
– Круассаны тебе взял ещё, – сообщает важно.
– Не надо было, Антош, – улыбается ему Оля. И аж отсюда вижу, как её глаза светятся благодарностью.
Антош!
Спросите, что взбесило меня больше: это уменьшительно-ласкательное обращение или тот факт, что кофе она приняла? При всём желании не смогу вам ответить. Как и не смогу объяснить свою дебильную реакцию на происходящее.
– Я посмотрел, кстати. Если выйдем сразу после пятой пары, есть шанс успеть на восьмичасовой сеанс.
Ещё и в кино с ним собралась! Зашибись!
– Ехать на метро до… – Оля замечает меня за спиной своего прихвостня и резко замолкает.
– То есть вот ОН – нормально? – показываю большим пальцем на клоуна в ярко оранжевой рубашке.
– Богдан, ты… – она растерянно на меня смотрит. Удивлена, что заговорил с ней, ведь месяц нас как будто не существовало друг для друга. Даже не здоровались.
– В чём, собственно, дело? – лепечет Антоша.
– Свинти, – намеренно задев его плечом, подхожу к ней ближе. – Ну так что, Оль? Ответишь? Этот попугай достоин твоего внимания?
– Перестань оскорблять Антона, – хмурит брови, но не отступает, когда сокращаю расстояние между нами.
– Я вопрос тебе задал. Мои цветы значит в мусорку, а это дерьмо из автомата взяла? – сгоряча выбиваю стакан из её рук.
В сторону. Так, чтобы не ошпарилась.
– Ты совсем? – в шоке замирает.
Сам не знаю, что на меня нашло. Может, злость накатила с новой силой. А может, та сокрушительная ревность, о которой говорил Галдин.
– Какие-то проблемы, парень?
– У тебя? Да, – разворачиваюсь к Додику. Схватив его за ворот нелепой рубашки, толкаю к стене.
– Перестань, Богдан! – испуганно голосит Миронова.
– Пошёл отсюда! Считаю до трёх, – по слогам ему чеканю.
– Нет.
– Нет? – прищуриваюсь. – Туго доходит? Или что? Мне надо поговорить с ней. Свалил!
– Ну с чего бы, мажор хренов!
– Тупой?
– Мы с Олей…
Мы с Олей.
Теряю контроль над своими эмоциями.
Вообще я не бью людей без причины, но сейчас... будем считать, что эта причина у меня имеется. Я просил его по хорошему.
– Ты нормальный вообще? Антон! – девчонка опускается на колени, подбирает с плитки слетевшие с его носа очки, и садится с ним рядом. – Антон, ты в порядке? У тебя кровь, держи, – достаёт платок из кармана.
– Беспредев квакой-то. Я пойду жаловаться в деканат, – гундосит тот.
– Обязательно сходи, – отзываюсь мрачно.
– Зачем ты это сделал? – теперь уже Миронова нападает на меня чуть ли не с кулаками. – В своём уме? Ударил человека просто так!
– Я просил его уйти.
– Это ты уйди! – толкает меня в грудь. – И никогда больше ко мне не приближайся! – кричит, чуть не плача.
