Служители закона оседлали лошадей и, сухо попрощавшись с управляющим, выехали за ворота усадьбы. Оставив за спиной негостеприимное место, они по пыльной дороге поскакали к лесу. Свиридович, судя по его виду, был недоволен не принесшей значимого результата поездкой. Он сердито хмурился, покусывая длинный ус. Можайко жестом фокусника вытащил из-за пазухи завернутый в тряпицу пирожок и угостил начальство. Возный в два приема проглотил предложенное угощение и явно повеселел. Симон с довольным видом принялся напевать фривольную песенку.
Уже на опушке леса Анджей оглянулся и окинул прощальным взглядом имение. Он вспомнил сомнения, посетившие его в княжеской резиденции. Во время беседы Свиридовича с князем панычу пришла в голову интересная мысль: почему владелец усадьбы встречал их в парадной одежде, а не в обычном домашнем костюме, как это принято в случае неожиданного визита гостей? Анджей смог придумать только два объяснения: либо князь собирался куда-то выезжать, либо знал, что к нему скоро приедут судебные исполнители. Но откуда он мог об этом знать?
Солнце опускалось к горизонту, но до наступления темноты было еще далеко. Паныч все не мог оторваться от созерцания имения. Это место настойчиво тянуло его к себе и звало вернуться. Черные тени строений и отсутствие движения во дворе усадьбы придавали ей зловещий вид. Или ему так только казалось?
В хозяйственной постройке в задней части двора приоткрылась дверь. Там мелькнул и тотчас скрылся чей-то белый платок. Кто бы это мог быть? Должно быть, прислуга наводит порядок. А вдруг это сигнал бедствия и кому-то срочно нужна помощь?
От столба въездных ворот отделилась темная фигура и исчезла в доме. Неужели управляющий все это время следил за отъезжавшими гостями, желая убедиться, что они убрались восвояси?
Напряженные размышления паныча прервал чей-то окрик. Это Симон звал товарища продолжить путь. Анджей увидел, что его спутники уже почти скрылись из виду в вечернем лесу. Выбросив из головы беспокойные мысли, паныч пришпорил коня и пустился за ними вдогонку.
***
Возвращались слуги закона прежней дорогой. Когда впереди между деревьями заблестела вода, Анджей решил пошалить. Догнав Можайко, он рывком сорвал у того с головы лисью шапку с зеленым верхом и с криком «Попробуй отними!» пришпорил Гнедка. Жеребец, почувствовав свободу, понесся во весь опор. Подлетев к броду, паныч ловко спрыгнул с коня. Сунув свою магерку за пазуху, он нахлобучил на голову шапку Симона и вскарабкался на поваленный ствол сосны. Наверху проказник выпрямился и пошел по стволу дерева через ручей. Где-то внизу бежала вода. Лес молчаливо наблюдал за сумасбродным юношей. Анджей дошел до середины пути, когда у него вдруг скрутило живот от недоброго предчувствия. В тот же миг ноги паныча опутала плеть. Рывок, и вот он уже камнем падает вниз. Успев лишь неловко взмахнуть руками, Анджей бултыхнулся в воду. Вынырнув на поверхность, юноша принялся жадно хватать ртом воздух. «Это нечестно!» – с неожиданной злостью подумал он, вставая на ноги. В этом месте вода едва доходила панычу до подмышек. Но оставаться на одном месте ему мешало сильное течение. К тому же вода в ручье оказалась на удивление холодной. Анджей принялся грести, упираясь ногами в каменистое дно. В двух шагах от него верхом на мерине сидел Можайко. Пристально глядя на паныча, он сворачивал кольцами карбач. Злость в душе Анджея сменилась удивлением, когда он увидел выражение неподдельной тревоги на красивом лице второго помощника возного. Симон свесился с лошади и протянул кончик плети пловцу. Анджей крепко ухватился за спасительный конец обеими руками. Можайко пришпорил мерина и шаг за шагом вывел товарища на берег. Ступив на твердую землю, Анджей отпустил карбач. Сняв сапоги, он вылил из них воду, а затем принялся выжимать промокшую одежду.
