Загадка Сфинкса - страница 3

Чудовище бросилось на Кадма, с хрустом сметая на своём пути небольшие деревья. Финикиец начал отходить назад, делая выпады мечом и ловко уклоняясь от ужасной пасти, из которой в несколько рядов торчали острые, как кинжалы, зубы. Дракон отяжелел от обильной трапезы, да и копьё, застрявшее в спине, причиняло боль и мешало двигаться, поэтому он перемещался хаотическими бросками.

Кадму долго не удавалось нанести мечом хороший удар. Наконец он изловчился и поразил змея в раскрытую пасть, так что лезвие до самой рукоятки ушло в глотку чудовища, пробило её насквозь и вышло наружу у основания гигантского черепа. Дракон забился в ужасающих конвульсиях. От участи оказаться перекушенным пополам Кадма спас толстый ствол дерева, который, как распорка, оказался зажатым между челюстями твари. Уворачиваясь от ударов зверя, мечущегося на последнем издыхании, финикиец кое-как отполз на безопасное расстояние, к краю поляны и сел на траву, прислонившись спиной к дереву и переводя дыхание.

«Что теперь? – думал Кадм. – Воины мои погибли. Один, в чужом краю, на что я могу рассчитывать? Смерть от рук здешних племён или рабская доля на всю оставшуюся жизнь. Домой к отцу не добраться, пожалуй, через моря и горы. Уж лучше бы дракон убил меня так же, как и моих товарищей!»

– Да, сын Агенора, поспешил ты убить дракона! Арес не простит тебе этого!

Кадм резко обернулся в ту сторону, откуда доносился голос, и увидел совсем рядом с собой женщину в боевых доспехах и шлеме. От неё исходило сияние, и она, казалось, не ступала по земле, а парила над ней, лишь слегка касаясь травы, которая не приминалась под её ногами.

– Светлая богиня… – начал Кадм, но умолк, повинуясь повелительному жесту Афины. (Да, это была Афина Паллада – одна из величайших обитательниц Олимпа, дочь Зевса, богиня мудрости и воинской славы.)

– Арес захочет отомстить тебе, – продолжала Афина, – но не спеши отчаиваться! Есть и другие боги на свете. А стойкость и мужество часто берут верх над злосчастием. Тебе будут нужны помощники. Вырви зубы у мёртвой твари и посей их во взрыхлённую землю. Возьми свой меч, он ещё пригодится тебе, – и богиня приблизилась к убитому дракону, который лежал между деревьев и был похож на гигантскую дохлую гадюку, выдернула у него из пасти меч и протянула его Кадму.

Кадм поднялся на ноги и, не говоря ни слова, принялся, выполняя приказание богини, рыхлить мечом землю на поляне под раскидистыми дубами, так что вскоре образовалась приличных размеров грядка. Разрубив драконью голову на части, финикиец большим камнем раскрошил челюсти зверя и набрал несколько десятков крупных кинжалообразных зубов, которыми и засеял приготовленное поле. Все это он делал словно в каком-то забытьи, не замечая времени, а закончив, рухнул, обессиленный, на землю.

Спустя короткое время комья земли зашевелились, и из борозды сначала показались наконечники копий, затем – островерхие шлемы, а потом – и сами бойцы в полный рост, в доспехах и вооружённые до зубов. Кадм, увидев новую напасть, застонал и потянулся за мечом.

– Эй, финикиец, не горячись и отложи-ка свой меч в сторону! Не лезь в чужие распри! – воскликнула Афина, которая вплоть до этого момента прогуливалась поодаль и с одобрением наблюдала за происходящими событиями.

Кадм нехотя повиновался и положил меч на землю. Воины же, не обращая на него никакого внимания, деловито выбрались из земли наружу, отряхнули с себя налипшие комья грязи и свирепо набросились друг на друга. Мечи безжалостно кромсали живую плоть, кровь текла рекой, и всё это происходило в полном молчании – неведомые бойцы сражались абсолютно молча и так же молча умирали.