Загадка виллы Дроков - страница 8

– Тебе понравилось ехать на поезде?

– Нет, мне было ужасно скучно.

– О! – воскликнула графиня, явно не ожидая такой искренности. – Какая досада! Твоя мать могла бы дать тебе книг в дорогу. Ты ведь умеешь читать? Ты всегда была не по возрасту развитой.

– Вообще-то мне уже почти девять лет.

За спиной Греты послышался смех садовника, замаскированный под приступ сильного кашля.

– Понятно, – не очень уверенно сказала графиня. – Ну ничего, ты быстро научишься, вот увидишь. Читать вообще несложно. Главное – запомнить алфавит. Не так ли, Арчибальд?

Перед Гретой вырос чопорный старик с самыми густыми бакенбардами, какие она только видела. Он держал в руках пачку бумаг и, казалось, был полностью поглощён своими мыслями.

– Ради бога, Тилли, что это за шум? – проворчал старик. – Уже девять вечера!

– Но дорогой… Грета приехала… – сказала графиня, подталкивая к нему девочку. – Ты только посмотри, как она выросла! Она ещё не умеет читать, но это дело поправимое.

С высоты своего почти двухметрового роста граф Салливан уставился на Грету маленькими, нервно бегающими глазками:

– Это чья-то дочь?

Графиня залилась натужным смехом и прошептала Грете:

– Не обращай внимания, дедушка всегда так шутит!

Грете показалось, что дедушка вовсе не шутил. И к тому же не было ничего удивительного в том, что он её не узнал. Она бы его тоже не узнала. Они не виделись больше шести лет. Или семи?

Не переставая улыбаться, графиня испепеляла мужа красноречивым взглядом:

– У неё глаза точь-в-точь как у Ричи, правда? Тот же самый оттенок синего.

И тут граф вдруг вспомнил, что у него есть сын, что сын женат, и у него есть дочь. Видимо, эта самая девочка (строго говоря, его внучка) и стоит сейчас перед ним.

– О, – сказал он. – С приездом.

Грета вздохнула с облегчением, поняв, что дедушка не собирается её обнимать. Мало того что его бакенбарды, скорее всего, очень колючие, от него ещё сильно пахнет такими же египетскими сигаретами, которые курит папа, а Грета от них чихает.

– В гости, значит, к нам, – наконец сообразил граф. – Мы… очень рады.

– Очень рады, – поддакнула графиня и кивнула, сжав губы так, будто старалась удержать чайную ложку.

– Что ж, уже поздно, – добавил дедушка. Он сурово смотрел на внучку, словно это она виновата, что время идёт так быстро. – Трисси… то есть мисс Смит проводит тебя в твою комнату. Завтра за завтраком я объясню тебе правила, установленные у нас на вилле. А теперь, с вашего позволения, я пойду спать.

Графиня кашлянула.

– Да, пожалуй, нам всем пора спать. Спокойной ночи, дорогая. Надеюсь, тебе понравится твоя комната, – сказала она Грете и повернулась к Трисси: – Ты какую для неё приготовила?

– Комнату для гостей, мэм. Вы мне ничего не сказали, и я…

– О! Ну, она, конечно, немного… простовата. Трисси, прошу тебя, у этой девочки должно быть всё, что ей нужно. До завтра, дорогая. Спокойной ночи и сладких снов.

Графиня быстро исчезла вслед за графом, и Трисси, сразу же повеселев, легко подхватила огромный чемодан Греты.

Проходя вслед за горничной по залам и коридорам, девочка успевала разглядеть старинную мебель, диваны с шерстяной обивкой, потёртые кожаные кресла, огромные картины с изображением забытых сражений, гобелены, сотканные с трудолюбивым терпением. Всё, что выхватывал из темноты подсвечник Трисси, стремительно летевшей всё дальше и дальше вглубь виллы. Поднимаясь по широкой монументальной лестнице, Грета заметила, что ковёр на ступенях сильно изношен, и попыталась представить, сколько по нему протопало ног, сколько графов и графинь поднялись и спустились по лестнице за все эти месяцы, годы, столетия, сколько служанок и дворецких пробежало вверх и вниз, неся в руках подносы с тостами и маслом.