– Это верно, – кивнул Инкс.
– Нет, за дочь я больше не волнуюсь, – продолжил археолог. -Эрик – моя забота и боль. Я часто уезжаю, Олечка учится в городе, и мальчишка предоставлен сам себе. А ведь ему только 15. Умри я, и парень совсем пропадет. Поэтому я сделал вот что, – Дмитрий Александрович достал из бюро несколько бумаг и протянул их Инксу. – Это мое завещание, которое я составил перед поездкой. В нем я распорядился относительно своего имущества. Я поделил коллекции на две равные части. Половиной будет владеть Ольга, половиной Эрик, здесь все указано. Дом тоже останется сыну, у Олечки есть отличная квартира в городе, к тому же, скоро она станет хозяйкой в твоем доме.
– Станет, в этом я могу поклясться тебя, – сказал Инкс.
– Не клянись, твое слово надежнее любой клятвы и печати. В этом я убедился еще много лет назад, когда ты спас меня.
– Какие пустяки ты вспомнил, – махнул рукой Степан Федорович.
– Не пустяки. Если бы не ты, мой друг, меня бы уже и на свете не было. Всеми годами, которые я прожил после той трагедии, я обязан тебе.
– Да не мне, а Фриману Натану Давидовичу.
– Которого нанял ты, на свои деньги, продав редчайшую драгоценность. Не спорь, я знаю стоимость короны царя Дария.
– Но я не продавал ее, – сказал Инкс. – Разве я продаю шедевры? Деньги оскверняют искусство. Я подарил эту корону Фриману в обмен на его адвокатские услуги. Я сам вкладываю деньги, чтобы освободить шедевры, но делать их предметом торга и обогащения —никогда.
– Твое благородство и честность безграничны, вот поэтому я и сделал тебя своим душеприказчиком. До совершеннолетия Эрика я назначаю тебя опекуном моего сына. Но, если и к 18 годам этот шалопай не поумнеет, не возьмется за ум, не обучится какому-нибудь делу, то ты и дальше будешь распоряжаться его имуществом. Я не хочу, чтобы мой сын все пустил по ветру, и сам погиб в какой-нибудь канаве или гнусном кабаке. Но я верю, ты сделаешь из моего мальчишки человека. У тебя есть мудрость, знания и ты никуда не спешишь. Я составил это завещание в трех экземплярах. Один останется у меня, второй я уже ныне вручу тебе, третий – хранится у Фримана, с ним мы и обговаривали все детали… – Проклов помолчал, потом, облизнув пересохшие губы, продолжил: – Но, если так случится, что Эрик тоже умрет, – я знаю, мальчишка уже крепко увяз в пороках: наркотики, пьянство, беспутный образ жизни, – то тогда его доля наследства достанется тебе. Коллекция не должна распылиться по чужим рукам.
Проклов печально опустил голову. Инкс осторожно положил руку на плечо другу.
– Я, конечно, все сделаю, что ты хочешь, – сказал Инкс, – ты можешь не волноваться ни за сына, ни за дочь, ни за свою коллекцию. Но все же, мне кажется, ты слишком мрачен. Ты не стар, здоров, полон сил. Ты сам можешь позаботиться о том, что и кто тебе дороги.
– Нет, мне осталось недолго, я это чувствую. Смерть уже забралась в мой дом. Вчера ночью, в мое отсутствие, умерла наша горничная, Роза. Совсем молодая девушка, чуть старше Эрика. Прислуга говорит, что девушка в тайне принимала наркотики, и никто не мог победить ее пагубное пристрастие. Несколько раз хотели выгнать, но она была сиротой, кому она нужна? Умоляла простить ее, обещала, что это в последний раз, а потом срывалась, и все начиналось сначала. В итоге, передозировка и смерь. Я ничего не знал об этом, я слишком редко бывал дома…
