– И все-таки...
– Хорошо. Я вас жду, Елизавета Андреевна, – неохотно согласилась я, чувствуя, что от меня что-то ускользает, но вот что именно?
Не успела я перемотать пленку, как снова раздался звонок. Только на этот раз в дверь. Я предусмотрительно убрала кассету в ящик стола и пошла открывать. К моему удивлению, это уже пришла Елизавета Андреевна. «Наверное, звонила из автомата напротив моего дома», – только и успела подумать я.
– Здравствуйте, Танечка. Вы уж простите, что так поздно, – начала извиняться она, – но вы сказали, что... А я так переживаю, волнуюсь. Ночами не сплю.
– Ничего страшного, – махнула я рукой, отмечая про себя, что на этот раз Елизавета Андреевна выглядит не так хорошо, как в наше первое свидание.
Платьице совсем простенькое, босоножки запыленные, а прическа – обыкновенный хвост, стянутый на затылке какой-то детской резиночкой.
Она уже без приглашения вошла в комнату, села на то же место, что в прошлый раз, и выжидательно посмотрела на меня. Глаза ее сейчас выражали явный испуг и нетерпение.
– Может, выпьем по рюмочке коньячку? – предложила я, не зная, как начать разговор. Я не представляла себе, как смогу рассказать ей о том, что видела, не говоря уж о том, чтобы показать! Я, прошедшая сквозь огонь и воду, и то была шокирована, а что говорить про старую деву? Пусть даже и бывшую. А вдруг ее сейчас шарахнет инфаркт. Она и так сидит вон какая напуганная.
– Ой, ну что вы, как-то неудобно, – прижала руку к груди Елизавета Андреевна.
– Да бросьте вы, все нормально, пойдемте.
Чуточку смущаясь, Елизавета Андреевна вошла вслед за мной на кухню и села на предложенную ей табуретку.
Я снова достала из холодильника коньяк, разлила его по двум маленьким рюмочкам, одну из которых вложила в дрожащие руки своей клиентки, а вторую поставила возле себя:
– Ну, давайте.
– А вы? – удивленно спросила Елизавета Андреевна.
Я не особо хотела сейчас туманить себе мозги, но рюмку подняла, дабы подбодрить бедную женщину. Она мелкими глотками допила до дна, поморщилась и снова вопросительно посмотрела на меня.
Я поставила свою так и не тронутую рюмку на стол и, собравшись с духом, приступила к тяжелым объяснениям:
– Понимаете ли, Елизавета Андреевна, дело тут не совсем обычное. В общем...
– У вас ничего не получилось? – перебила она меня, как бы заранее разочаровываясь.
– Да нет, работу я выполнила, но лучше и впрямь, наверное, если бы ничего не получилось.
– Я вас не совсем понимаю.
– Короче, – окончательно решилась я, – вы хотели посмотреть на свою соперницу, предпринять какие-то шаги к примирению с мужем, постараться исправить ситуацию. Но! Но боюсь, что вам это будет не под силу.
– Понимаю, – грустно покачала головой Елизавета Андреевна, – я гожусь ей в матери.
– Нет, не в том дело. Дело в том, что это не соперница. Это – соперник!
– Простите, что?
– Мужчина это, вот что. Правда, в матери вы и ему сгодились бы, – горько усмехнулась я, ожидая инфаркта Елизаветы Андреевны.
Но никакого инфаркта не последовало. Я не заметила на ее лице даже удивления.
– Мужчина? – пожала она плечами и слегка улыбнулась.
Я подумала, что она не совсем меня поняла, и решила объяснить ей доходчивее:
– Да, молодой мужчина. Это означает, что ваш муж гомосексуалист.
– Правда? – как-то радостно выдохнула Елизавета Андреевна, но, видя мое недоумение, поспешила растолковать причину своей радости: – Вы удивлены, что меня это не шокирует, а даже наоборот? А я вам вот что на это отвечу: то, что вы мне сказали, – это ерунда.
