– Сейчас бы жареную курочку, – Ариэль мечтательно закрыл глаза, – с хрустящей корочкой. А сверху ее залить бы по уши соусом чили…красным перцем присыпать…
Ариэль открыл глаза. Михаил смотрел на него с кровати, заложив руки под голову.
– Люблю вкусно поесть, – признался Ариэль, – но после такой курочки меня вперед ногами из дома вынесут…обидно, кто–то может есть все подряд, а нам с тобой нельзя! Где справедливость!
– Согласен, – ответил Михаил.
– Это потому что внутри нас живут вредные бактерии, и потому что мы добрые, нервные, переживающие люди, – Ариэль снова взял в руки яблоко, лег на кровать, – медик один Нобелевскую премию даже получил за этих микробов.
– А меня завтра выпишут, – сказал Михаил, – сдам анализы и уйду домой.
– Это хорошо, – Ариэль подкинул яблоко в руке, – в такую погоду лежать в больнице это кощунство…надо на море! В океан с головой
– В океан, – согласился Михаил.
Перед глазами Михаила появилось море. Огромное, бескрайнее море синего с зеленым отливом цвета. Он вспомнил как ковырял пятками норки спизулы, которые узнавал по двум маленьким дырочкам от их усиков. Спизулы жили в коричневых раковинах. Иногда они даже брызгались водой. Михаил вспомнил, как он наловил целый пакет спизул и к нему подошла девушка. Она попросила показать ей раковины. Михаил отсыпал ей полпакета и показал примером как надо их есть. Он просунул в створку раковины нож и легким нажатием открыл ее. Вытащив шевелящегося моллюска он стал его медленно, со вкусом есть. Спизула была скользкая как медуза и мясистая на вкус. Девушка поблагодарила Михаила, но спизулы не взяла, после чего отошла.
– Я понял, – вдруг крикнул Михаил, чем напугал своего соседа по палате.
– Что такое? – не понял Ариэль.
– У меня в животе выросла спизула, – сказал Михаил поднимаясь с кровати.
– Значит вы утверждаете, что съели сырого гребешка и он вырос у вас в желудке?
Михаил сидел в кабинете главного врача. Сам главный врач сидел за большим столом темной полировки. Он внимательно смотрел на пациента его больницы. Молодой человек, с виду совершенно здоровый.
– Утверждаете? – еще раз спросил врач.
– Другого варианта у меня нет, – ответил Михаил, – я съел сырую спизулу и во мне вырос этот эмбрион.
– Эмбрион…, – врач пожевал губы, – специалисты уже занимаются этим вопросом, кто это, или что это пока не понятно…эмбрион не эмбрион…ну а ваши анализы в порядке и вы можете идти домой! Отдыхайте…загорайте, купайтесь пока стоит хорошая погода. Расслабляйтесь как говорит сейчас молодежь и постарайтесь забыть обо всем.
– А что с эмбрионом будет? – не унимался Михаил.
– Да какой эмбрион! Я же говорю ничего не ясно! Забудьте я вам говорю, – врач махнул рукой, – что с ним будет …да ничего не будет. Разрежут очевидно на полоски, рассмотрят под микроскопом и сожгут в печи.
– А может имеет смысл его вырастить и посмотреть на то, что из него получится? – предложил Михаил.
– Интересная мысль, – врач устало зевнул, аккуратно прикрыв рот ладошкой, – ну, если вы закончили, всего вам хорошего, можете идти. Вашу одежду вам выдаст сестра хозяйка.
Попрощавшись, Михаил вышел из кабинета. На этом он считал свою миссию законченной. Если ученое сообщество не обратило на его заявление должного внимания, то это становится уже проблемой этого сообщества. Пусть оно само разбирается с этим эмбрионом или кем там еще.
– Домой? – спросил Ариэль, когда Михаил уже переодетый зашел в палату попрощаться.
