Заговоренная - страница 2

Эта ситуация стала для меня первым настоящим испытанием, которое я не прошла. Первый раз в жизни я почувствовала себя никому не нужной. Но еще хуже стало, когда началась перемена. Это была моя первая перемена, а я, растерявшись, совершенно не знала, что мне делать. Никому не было до меня дела. Все дети вдруг сорвались и стали бегать по классу, по коридору. Было, похоже, что они все уже давным-давно знают друг друга. Они веселились и абсолютно не обращали на меня внимание. Я неуверенно встала из-за парты, и попыталась выйти из класса, но длинный паровоз из мальчиков и девочек, который двигался на встречу, буквально сбил меня с ног. Прижавшись к белой стене, я присела на корточки и расплакалась. Я еще никогда в жизни так не плакала. До этого, мне еще никогда в жизни не было так больно и обидно.

– Девочка, что случилось? Тебя кто-то обидел? – услышала я ласковый голос старшеклассницы.

Я подняла на нее свои залитые слезами глаза, не зная, что ответить. Слова застревали у меня посреди горла.

– Пошли. Я помогу тебе умыться, – сказала девочка, и взяла меня за руку, помогая подняться.

Она отвела меня к умывальнику. Умыла лицо. А потом, мокрыми руками, вытерла форму от побелки.

– Ну, вот и все. Ты снова красавица. А теперь беги в класс.

Я стояла как вкопанная.

– Ты чего? Хочешь домой?

Я, молча, кивнула, и слезы снова проступили на глазах.

– Ну не плачь, малышка, – сказала девочка, которая была выше меня всего лишь на голову. – Сейчас вам раздадут новые красивые книжки, и отпустят. Твои родители наверняка дожидаются тебя возле школы.

Она снова взяла меня за руку, и отвела в класс.

Вкладывая в мое воспитание всю свою любовь и заботу, мои родители вырастили меня абсолютно не приспособленной к чужому равнодушию. Я оказалась не готова к миру, в котором я не занимаю первое место, так как у себя дома.

– Девочка моя, что случилось? – спросил встревоженный папа, забирая меня из класса.

– Ничего страшного, – вмешалась моя учительница. – Это период адаптации. Такое бывает практически у всех детей. Пройдет немного времени, и она привыкнет. – Алла Ивановна погладила меня по голове. – Правда, Настенька?

Я молчала, как будто набрала в рот воды. Учительница снисходительно улыбнулась и удалилась.

– Пошли, – сказал папа, взявши меня за руку. – Сейчас придем домой, и ты нам все расскажешь.

Но не по дороге домой, ни дома, я ничего родителям не говорила. Я просто не знала, что им сказать. Боялась, что они разочаруются во мне. Как я могла им сказать, что я так и не рассказала свой первый стишок в классе, что не получила первую похвалу от учительницы, и что я не просто не стала самой лучшей девочкой в классе, а вообще оказалась всеобщим посмешищем. Я боялась, что они разочаруются во мне. Увидят, что я на самом деле не такая, какой они все это время меня видели, и тоже перестанут меня любить. И я молчала.

Меня усадили за праздничный стол. Принесли большой торт, который испекла бабушка, с моим любимым клубничным компотом, но я по-прежнему сидела, насупившись, ни с кем не разговаривая.

– Настенька, тебе не понравилось в школе? – спросила меня бабушка.

Я кивнула.

– Почему?

– Я больше никогда в жизни туда не пойду! – выкрикнула я, и убежала в свою комнату.

И родители, и бабушка, по очереди приходили ко мне разговаривать. Я представляю, что они тогда чувствовали. Я никогда не капризничала. Не было повода. Мне и так все доставалось. И теперь они просто не знали, что со мной делать.