Ростов-на-Дону. Щекинское лесничество.
Местный егерь Степан, обходя свой участок, услышал протяжный стон. При детальном исследовании ближайших зарослей, он обнаружил сильно травмированного мужчину. Он полусидел на земле, упершись в дерево. Одежда была изорвана, лицо его было все в крови, губы разбиты, а в почерневших пальцах зажат пистолет. Сняв с плеча карабин, Степан тихо передернул затвор и направил оружие в сторону находящегося без сознания человека, но это было излишним. Он был крайне обессилен, и попытавшись поднять руку с пистолетом, измождено опустил ее опять, вновь издав глубокий стон и потерял сознание…
Центральный военный госпиталь
… Вы можете говорить? Как ваша фамилия? Сквозь мутную пелену Ганс увидел склонившегося над ним фигуру военного. – Кто вы такой? – военный продолжал дознание. Неожиданно для самого себя Ганс на чистом русском без запинки ответил:
– Степанченко, Василий Петрович, археолог из Ленинграда.
– Где ваши документы и откуда у вас немецкое оружие?
– Пистолет мне выдали в Ленинградском обкоме НКВД, а документы у меня при себе – с трудом выговаривал Ганс.
– При себе?? – Военный криво улыбнулся. – Почему пистолет немецкий и к тому же новый?
Ганс лихорадочно вспоминал, откуда он. С базы ему строго наказали не брать никакого оружия, а достать его на месте. Тут он неожиданно вспомнил, как летчик перед десантированием что-то сунул ему в правый карман обширных брюк…– Привет тебе от Августина – заговорщицки сказал он, – старина Вальтер пригодится тебе. Ганс тогда не придал значения его словам в пылу предстоящих дел. Вот подлец, как подставил…
– Ну?? – резкий голос военного вернул его к реальности.
– Оружие мне выдали в Выборгском отделении НКВД, так как в ваших краях предостаточно черных археологов, очень падких на государственное достояние.
– А как же вы оказались в лесу и почему вы в таком состоянии?
– Несколько дней назад я обнаружил небольшой нетронутый курган, про существование которого догадывался наш руководитель. Изъяв несколько исторических артефактов, я было отправился в местный сельсовет, чтобы сообщить о находке и вызвать ответственного сотрудника НКВД. При выходе из леса на проселочную дорогу, на меня напали несколько человек, они крепко помяли меня, да так, что я забыл про оружие. У меня забрали документы и ценности, а пистолет, спрятанный в сапоге, не нашли…
– Ну ладно. Поправляйтесь. Мы проверим вашу информацию, и молитесь Степанченко, чтобы она была правдой.
Ганс, с трудом сглотнув слюну и проводив взглядом военного в погонах капитана, с ужасом вспоминал, куда он дел парашют и сопутствующие инструменты, а главное – сумку с одеждой, документами и деньгами…
В тяжелых мыслях и под действием успокоительного он забылся тревожным сном. Какие-то огромные собаки все время мучили его, сильно лаяли и кусали за ногу. Кривая улыбка летчика и Августин, материализовавшийся из губной гармошки. Тут его сон прервал бурый медведь, который тряс его за плечо, при этом улыбаясь человеческой улыбкой. Проснувшись и стряхнув оцепенение, Ганс увидел перед собой несколько офицеров и врача в ослепительно белом халате.
– Ваша фамилия? – спросил один из офицеров с отличиями военной контрразведки.
– Степанченко, Василий Петрович, археолог.
Чуть помедлив, офицер присел на край кровати и положив руку на плечо Ганса, по-отечески улыбнулся.
– А откуда ствол, археолог? И где твои документы?
