– А на той стороне много американцев, – вдруг сказала она. – Настоящие воздушные гангстеры… Сам увидишь в первом же бою.
Джойс смутился: ему не очень хотелось говорить Мэй, что хотя он и переучился на истребителя, но сюда приехал опять простым механиком.
– Теперь приходит так много американских трофеев, что я тут гораздо нужнее как механик.
– Да, но…
– Разве мне самому приятно торчать на земле, когда я мог бы летать? Но раз нужно – значит, нужно. Коммунисту было бы не к лицу спорить с китайским командованием. Именно потому, что оно китайское. И именно потому, что янки так отвратительно ведут себя в Китае, на той стороне. Нужно же показать китайцам, что в Штатах не одни гангстеры, – сказал Джойс, кладя руки на плечи Мэй. Но тут же поспешно сбросил их: у входа в лазарет послышались тяжелые шаги. В пещеру, прихрамывая, вошел летчик. Это был высокий, крепкий парень с широким лицом, почти черным от загара.
Джойс вышел и присел на земляной валик, окружающий вход в пещеру. До него доносилось каждое слово, произносимое в пещере. Летчик уверял, что нога у него уже «в полном порядке», и что он чувствует себя великолепно.
По-видимому, Мэй тем временем осматривала ногу. Слышались ее отрывистые замечания: «Прошу вас, еще пошевелите ступней… пожалуйста, в эту сторону…» Потом воцарилось продолжительное молчание.
Наконец летчик нерешительно спросил:
– Позвольте узнать: все в порядке?.. Правда?
Мэй решительно отрезала:
– Летать нельзя.
– А мне, товарищ Кун, кажется, что летать можно! – сердито буркнул летчик.
– Вы понимаете больше меня?
– Извините, но нога моя, а не ваша, – вежливо возразил летчик.
– Но отвечаю за нее, извините, я, – решительно ответила Мэй. – И я говорю, товарищ Вэнь И: вы не полетите.
– А я, извините, полечу! – теряя терпение, сказал летчик.
– Вы меня удивляете, товарищ Вэнь И, – проговорила Мэй. – В носке летать нельзя, а обувь надеть вы не можете.
– Значит, в этом все дело?! – радостно воскликнул Вэнь И. – Так я через полчаса приду к вам обутый.
– И я тут же отправлю вас в тыл.
И тут Джойс услышал просительный голос Вэнь И:
– Имейте сердце, товарищ Кун.
– Летать с больной ногой нельзя.
– Уверяю вас: никто не заметит. У меня и с одной ногой Чану жарко станет!
Мэй рассмеялась:
– Прежде всего жарко станет нам с вами, когда командир Лао Кэ увидит, что вы с больной ногой лезете в самолет.
– Позвольте уверить вас: он не увидит.
По-видимому, спор надоел Мэй.
– Придется вам еще отдохнуть, – строго заключила она.
Через минуту Вэнь И, хромая и морщась от боли, проковылял мимо Джойса. Мэй показалась у входа с полотенцем в руках и кивком головы указала вслед удаляющемуся летчику:
– Просто болезнь какая-то: боятся хоть один вылет пропустить.
– Истребитель действительно не девица, – с улыбкою сказал Джойс.
– А человек с пулевым ранением в пятку, по-моему, и не истребитель.
– Это, конечно, тоже верно, но если человек чувствует, что может вести машину…
– Это уж предоставь мне знать: может он вести машину или не может.
– В общем, видно, отличный народ, а вы его портите.
Мэй удивленно посмотрела на Джойса.
– Что ты сказал?
– Нежности! Парень хочет летать, значит летать может…
– Я делала и делаю то, что мне велит долг.
– Ты не фельдшерица где-нибудь в миссурийской воскресной школе для фермерских невест.
– Да, я военный врач. Я в боевой части Народно-освободительной армии, где каждый летчик на учете. Я это знаю не хуже, чем ты. Именно поэтому я обязана следить, чтобы каждый летчик был годен для работы, для боя.
