Самое время было убраться отсюда восвояси, но что-то все время удерживало. Первый день мы чинили и обслуживали мотоциклы, меняли шины на более зубастые, у меня неожиданно начались неполадки с электрикой, так что пришлось искать причину неисправности и устранять ее. Оказалось, просто закис один из контактов.
На второй день мы на катере Дугара поехали в Листвянку26, которая была всего километрах в сорока от нас, ну и там зависли на весь день: экскурсия на катере до острова Ольхон, – пока туда, пока обратно, – покупка сувениров, посиделки в местном кафе, опять же омуль… На турбазу мы вернулись, когда стемнело, – сытые, довольные и нос в табаке.
А ночью я в первый раз понял, что такое землетрясение! Я не спал, лежал на своей койке и глядел в темноту, размышляя о нашем путешествии.
И тут качнуло!
А потом еще и еще раз! Дом заходил ходуном, все заскрипело, словно жилье было сложено не из лиственничных бревен, а из прутиков, как домик Ниф-нифа. У сторожки Дугара завыла собака. Вой подхватили волки, которых хозяева турбазы держали в клетках посередине огромной территории.
Мы с Крохой, не сговариваясь, вывалились на крыльцо, в ледяную ночь.
Снаружи было тихо, если не считать воя животных. Никто не включал свет, не выскакивал наружу полуголым и не метался по полянам. Здешние жители, видимо, привыкли к такому.
– Может, мотоциклы надо из-под навеса вывести? – нерешительно предложил я. – Вдруг завалит?
Мы постояли еще. Толчки прекратились, новых не было. Вслед за нами на крыльцо лениво выполз Ирландец.
– Идите спать, москвичи! – назидательно произнес он. – Если что случиться, так не здесь, а в городе.
–Это сильное землетрясение? – спросил я.
– Не знаю, – равнодушно ответил иркутянин, – баллов пять-шесть. Да идите спать, холодно на фиг! У нас в эпицентрах до десяти бывает, как видите, никого еще не завалило.
Сегодня Ирландец велел всяко-разно дождаться его. Что-то там у него должно было сегодня решиться, а что именно, он не говорил, и это нервировало Кроху. Тот себе места не находил с того самого момента, как иркутянин уехал в город. Только к вечеру немного расслабился, взял у Дугара удочку и теперь сидел на причале, задумчиво глядя на поплавок.
– Брось читать лабуду, все равно ничего в ней не смыслишь! – сказал он, отвлекая меня от «Геофизических методов…». – Лучше расскажи, как так получилось, что ты подсел?
– Да так, – буркнул я, гладя в воду, – ударил одного, а он возьми да и помри по дороге в больницу.
Тут поплавок дернулся, а потом исчез с поверхности воды. Но Кроха на него внимания обратил, замер на несколько секунд, а потом ко мне повернулся, и лицо у него было изумленное.
– Леха! – только и смог сказать он. – Это же ты! Леха! Алексей Кириллов! – он надолго замолчал.
– А я даже и подумать не мог, – произнес он минуту спустя. И голос у него был странным, – что ты – это ты… Удивительно… Столько раз твою фотографию видел в газетах и в блогах, и по телеку тебя показывали, а увидел и не узнал.
– Время меняет людей, – утешительно сказал я, хотя чего его было утешать?
– Сколько отсидел?
– Два.
– А дали?
– Так и дали. Да ладно, все могло быть намного хуже, учитывая кого порешил. …А так – убийство по неосторожности.
– А родители?
– Умерли. Мама еще раньше, а отец – пока в СИЗО чалился. Инфаркт. Вернулся – там уже долгов за квартиру накопилось. Ладно, соседи хорошие, смотрели за хатой, а то вернулся бы – а там другие люди живут.
