Первое, что предстало его взору, оказалось полузасыпанной песком бутылочкой из-под транквилизаторов. Кроме того, воздух был наполнен солоноватым морским запахом, к которому примешивались освежающие нотки запаха гниющих водорослей и тухлой рыбы. Прислушайся: шорох набегающих волн, бесконечное рождение, развитие и смерть, не имеющие никакого смысла. Отдаленные крики и смех предположительно просвещенных и невинных, но на самом деле одурманенных спиртным и наркотиками – плоды трудов оккупационных властей. Ощущай, пока можешь, велел он себе, этот здоровый вкус песка на губах, старайся почувствовать, как он хрустит на зубах. Запоминай то, как песчаные блохи скачут по твоей поджаренной спине. Вот это, сурово сказал он себе, и есть настоящая жизнь.
Однако он не смог заставить себя не прочитать ярлычок на бутылочке. «Да, – подумал он при этом, – я – пожалуй, самый мой безнадежный случай».
На натюрморт из бутылочки и песка вдруг упала чья-то тень, и Пол Риверз поднял голову. Медленно. Лица этой женщины он не узнал, зато соски оказались знакомыми. Это была мисс Холли Как-бишь-ее-там, вице-президент местного отделения Общества сексуальной свободы. Возможно, для того чтобы не казаться совершенно голой, она носила солнцезащитные очки в роговой оправе и с очень толстыми стеклами. Наверное, ей лет двадцать или около того, мелькнула у него смутная мысль. Для меня, конечно, слишком молода, хотя…
Высокая и смуглая, с каштановыми, свободно спадающими на плечи волосами, мисс Холли стояла над ним с мягкой улыбкой на пухлых неподкрашенных губах и внимательно смотрела на него полуприкрытыми бесстыжими глазами. Да, пожалуй, мисс Холли, решил он, единственный найденный им довод в пользу принципов Общества сексуальной свободы, как минимум, умеющая убеждать, а зачастую просто категоричная девица. Не говоря ни слова, она опустилась на колени и чмокнула его в щеку.
После этого знака приветствия она облизнула языком губы и сказала:
– Доктор Риверз, вас вызывают по видеофону.
Тут он в первый раз заметил, что в руке она держит переносной видеофон размером с пачку сигарет. «Что случилось? – подумал он. – Никто, кроме моего начальства, не знает, где я, а оно не стало бы беспокоить меня во время отпуска». Озадаченный, он взял видеофон и уставился на крошечный экран. Оказалось, что его действительно вызывают из центрального офиса – он узнал своего непосредственного начальника, доктора Мартина Чоита. Изображение было трехмерным и цветным, поэтому доктор Чоит выглядел как какой-то подземный гном, который высовывается из шкатулки, куда его посадили.
– Привет, гном! – сказал Пол Риверз.
– Чего-чего? – переспросил немного удивленный доктор Чоит. – Ладно. Риверз, вы же знаете, что я не стал бы беспокоить вас по пустякам.
– Слушаю вас, – терпеливо отозвался Пол Риверз тем подбадривающим тоном, который выработался у него за долгие годы общения с неразговорчивыми больными.
– У меня есть для вас пациент, – сказал доктор Чоит и снова запнулся, подыскивая слова.
– И кто же это?
Доктор Чоит откашлялся, слабо улыбнулся. И сказал:
– Человечество.
Пыльное такси-ионокрафт с облупившейся краской, когда-то зеленое, а теперь грязновато-серое, опустилось на посадочную раму за окном номера Джоан Хайаси.
– Постарайтесь побыстрее, – грозно заявила машина, так, будто в этой глуши, на территории этой захолустной плантации, когда-то являвшейся частью великой державы, у нее была куча других срочных дел. – Счетчик, – добавило такси, – уже включен. – Железяка явно, хотя и совершенно негодным способом, пыталась запугать ее. И Джоан это вовсе не понравилось.
