Закат - страница 2

Он высадил меня у старой остановки, исписанной ужасными граффити, чудесным образом не выкорчеванной на металлолом деревенскими. Как раз у этой самой остановки когда-то и собиралась толпа народа по воскресеньям, чтобы вернуться в Тетюши – кто домой, а кто на учебу в техникум или в педагогический колледж.

Тишина. Несмотря на то, что сейчас самый разгар теплого осеннего дня, на улице ни единой живой души, лишь чья-то собака перебежала дорогу, не обращая на меня никакого внимания, и скрылась в заброшенном школьном саду. Когда-то в этой самой школе училась моя мама, а детей, по ее словам, было столько, что на переменах все вокруг звенело от детских голосов. В школьном саду росли яблони, он всегда был ухоженным, а в огороде ученики выращивали овощи, которые уплетали потом всю зиму. Я помню, как мы с Максимом шастали в этом саду, когда школа уже закрылась, а все ее окна были выбиты. Максим тогда порвал джинсовые шорты на колене, перелезая через забор, но дырка ему так понравилась, что он решил ее оставить. Правда, его бабушка не знала о его задумке, и к утру следующего дня заботливо заштопала эту «рвань». Тогда этот сад казался мне жутким и огромным. Мне казалось, что ближе к библиотеке, где тополя и яблони сменялись елями, в тени живет что-то зловещее и голодное. Мы никогда туда не подходили. Сейчас же, проходя мимо этого запустения, прожив много лет в мегаполисе, мне даже смешно это вспоминать. Школьный огород и сад были не больше любого городского сквера, а темный непроглядный угол оказался всего-то парочкой старых елей, близко растущих друг к другу. Ничего страшного, ничего таинственного и необычного.

Мне стало грустно от того, как все обветшало, покосилось, как за деревьями стоит лишь скелет школы уже без крыши, окон и дверей с облупившейся краской, а кирпичные стены сплошь изрисованы похабными картинками и матерными словами. Это зрелище напоминает величественные скелеты китов, покоящиеся на берегах морей и океанов. Некогда величественные, огромные, полные жизни, сейчас же обглоданные, забытые, рассыпающиеся и жалкие.

Пройдя школьный участок я поравнялась со старой трансформаторной будкой у переулка, которая все эти годы исправно служила селу. Отсюда все село было, как на ладони – дома, сады, огороды. На другом берегу речушки, высоко на холме стояло кладбище, на котором теперь покоится и мой близкий человек.

От воспоминаний внутри зашевелился черный влажный клубок, ударяющий меня своими больными шипастыми щупальцами. Каждое его движение причиняло мне боль и, чтобы совладать с ним, мне пришлось переключиться на другие мысли, вспомнить что-то бытовое.

За небольшим квадратом поля между школой и улицей моих бабушки и дедушки, я узнала знакомые и дорогие моему сердцу старые огромные тополя в садике перед нашим домом. Эти великаны всегда служили мне своего рода ориентиром и всегда при виде них мои шаги ускорялись, подгоняя меня в этот теплый, милый и безопасный дом. Вот только за эти годы многое поменялось…

По дороге я никого не встретила, хотя, честно говоря, и не очень этого хотела. В деревне всегда так – кто-то встречается, потом на тебя долго смотрят, затем спрашивают, чья ты. Мне никогда не нравилось представляться, рассказывать, чья я, повторять это, пока не начинают расспрашивать о тебе, твоих родителях и так далее. К тому же, учитывая, что моя компания закрылась, а нас распустили, выплатив неплохую компенсацию, мне совсем не хотелось полчаса объяснять все тонкости мероприятия. К тому же, внутри меня бурлила вина, что я редко приезжаю сюда, и мне постоянно казалось, что другие также в этом винят меня.