Заклейменный - страница 3

– Эй, кажется, деточка язычок проглотила…

Похоже, баронет все-таки напрашивается на ссору. Ну и ладно.

Существовала рекомендация: «Быть любезным с представителями семьи фор Гаттенбаргов», но была и директива: «Член семьи Натаналей не может позволить насмехаться над собой». Конфликт приказов, который я волен толковать в свою пользу. Даже у заклейменного раба есть поле для маневра, а я достаточно хорошо изучил магическое законодательство, чтобы чувствовать себя на этом поле победителем.

– Нет, сударь. Просто припоминаю все возможности, позволяющие определить, кто мальчик, а кто девочка. Шпага? Прямой меч? Но если вы боитесь нарушить закон о запрете дуэлей между несовершеннолетними, я могу и попросту в морду дать.

– Ха, как нам и говорили, он совсем дикий! – усмехнулся другой парень. – С ним по-хорошему разговаривают, а он на драку напрашивается!

– Ты был прав, Натаналь, твой братец – это нечто, – баронет фор Гаттенбарг повернулся к моему кузену.

– Будьте снисходительны к моему родичу, господа, – в голосе Нерина звучало ледяное презрение, смешанное с холодной любезностью. Мерзкое сочетание. – Он много времени провел на помойке, поэтому забыл, что такое хорошие манеры.

Он протиснулся мимо ребят, подошел ко мне.

– Кажется, тебя следует заново научить поведению в обществе…

– И как вы собираетесь меня учить? Кулаками? – я усмехнулся, окинув взглядом стоящих ребят. Четверо. Четверо сынков высокородных дворянчиков. Все их познания о рукопашной – благородный янотан-бой, с его строго ограниченным набором ударов и бросков. Не сравнить с уличной дракой, о которой они представления не имеют! Драться одному с четырьмя – почему бы нет? Хорошая драка сближает. Да и вряд ли они настолько низко пали, чтоб сразу вчетвером на одного навалиться – благородные, как-никак… В любом случае, лучше тепло открытого боя, чем холод молчания!

Нерин покачал головой.

– Ты, видно, совсем с ума сошел. Здесь – Марра. Думаешь, кто-то захочет руки марать об такого, как ты? Ты и в собственной семье изгой. Раб. Обязанный подчиняться каждому приказу своего отца, а также любого другого члена семьи. Интересно, если я тебе сейчас прикажу встать передо мной на колени, ты подчинишься?

– Нет, – ответил я спокойно, хотя мне стало гадливо и смешно. – Приоритетный приказ моего отца звучит так: «Ставить превыше всего честь и достоинство своей семьи». Поэтому я не могу позволить унизить себя. Кстати, тебе следовало бы задуматься об этом, дорогой братец. Ты не меня сейчас оскорбляешь, ты пятнаешь имя Натаналей. Не думаю, что дед оценит твой поступок по достоинству.

Нерин побледнел, а на шее выступили пятна. «Никогда не проявляй эмоций» – гласит закон нашей семьи. Но сейчас мой кузен забыл об этом. Что из сказанного мной заставило его потерять самоконтроль? Уж не упоминание ли о деде? Следующая его фраза подтвердила мою правоту.

– Дед! Что мне за дело до Старика?! Он, видно, совсем выжил из ума, если решил сделать ставку на такую тварь, как ты! Как он может… Как он может считать тебя наследником! Ты – будущий глава Семьи?! Ха! Нищий бродяжка… Кто знает, чем еще ты занимался среди отбросов! Чтоб я подчинился тебе?! Не будет этого! Ты никогда не будешь Первым в Роду!

– Я никогда не буду Первым в Роду, – отчеканил я. – Возглавлять таких, как ты – до такого унижения я не опущусь.

Я развернулся и пошел прочь, лицо мое было похоже на равнодушную маску, а душа кипела от непролитых слез.