Долин засмеялся, меряя взглядом глубину трещины, но всё же испытал тревогу.
– Если Аралим дал мне такую силу, то какая должна быть у моего противника? – спросил он.
Матвей взглянул на брата, улыбнулся, но если черты лица показали улыбку, то глаза наполнил влажный блеск.
– Скоро узнаешь, Лев, – ответил он. – Пойдём. Я должен сам привести тебя к месту боя.
– И будешь там со мной? – спросил Долин, поднимаясь с корточек.
– Конечно, – уверенно ответил Матвей. – Я буду там с тобой.
Парни побежали по проезжей части улицы, заставленной машинами. Люди спали за рулём и у каждого столба догорали автомобили. Сегодня аварии не могли закончиться без пожара. Со всех зданий покрикивали крылатые создания, провожая братьев хищными взглядами.
– Так почему это происходит? – спросил Лев.
Говорить во время бега можно было свободно. Он едва чувствовал напряжение.
– Во что играют высшие силы, по-твоему? – ответил Матвей вопросом. – Люди играют в войны, а во что играют бог и дьявол? Оглядись.
– В апокалипсис, – уверенно ответил Долин.
– Да, – невозмутимо кивнул брат. – В макро и микро масштабах. Библейские сказания очень зрелищны, не замечал? Люди, превращённые в солевые столбы, пророк Иона, запертый в животе кита на три дня, всемирный потоп. Просто убить толпу обнаглевшего народа не интересно. А вот превратить воду в кровь, наслать неутихающий гром и молнию, или установить не проходящую тьму. Если бы не бесчисленное количество смертей, можно было бы назвать это высокобюджетными постановками. Режиссёр всегда кто-то из ангелов, исполнители демоны, меняется лишь автор сценария, которым может быть кто угодно, и герои.
– Значит, это вселенский конкурс на лучшее развлечение для высших сил, – кивнул Лев. – И как выбор упал на меня?
– А чем плох сценарий? – снова ответил Матвей вопросом. – Повергнуть город в пучину огня, наплодить тварей, обожающих пламя, и бросить против них героя с пирофобией и чувством вины за смерть брата. И подозреваю, что это не всё.
– Не всё? – удивился Долин.
– Твой противник.
– А он как связан?
– Он поставил триста тысяч жизней, чтобы сыграть с тобой. Думаю, не просто так.
Матвей остановился и Лев, соответственно, тоже. Впереди дорога выходила на мост и справа от него светились металлические конструкции купола нового стадиона, окружённого строительными кранами. Небо над этим местом было особенным. Красные вспышки озаряли тяжёлый облачный покров, будто подавая сигнал кому-то во вселенную. Вместо воды в речном канале вдоль подножия сооружения текла раскалённая лава, источая прозрачный жар и языки пламени. Но более всего поражало, что высоко в воздухе над игровым полем застыл огромный стеклянный диск, своим диаметром покрывающий весь стадион, и толщиной, наверное, несколько метров. Похоже, это была площадка финального состязания. И прямо с моста над рекой лавы на неё вела стеклянная лестница.
– Я не боюсь огня, – произнёс Лев, спокойно оглядывая реку лавы. – Но каждый раз, видя пламя, я видел, как ты погибаешь в нём.
– Больше такого не будет, – улыбнулся Матвей.
– Не будет, – кивнул Долин. – Аралим сказал, что можно выбрать жизнь за победу. Если смогу победить, я выберу твою.
– Нет, – Матвей вздрогнул, – выберешь маму или отца.
– Нет, твою, – уверенно повторил Лев и взглянул на брата.
Тот смотрел на него ещё мгновение и глаза почему-то блестели всё больше.
– Не трать своё право на меня, – наконец тихо произнёс Матвей. – Я этого не достоин.
