Отец горевал очень долго. И это он тогда убедил меня, что я виновата, что если бы не я – мама была бы жива. Но я понимаю его, и не держу обиды. Он был не в себе в те дни, и потом просил у меня прощения, но… Я выросла с чувством вины. Даже сейчас не могу отделаться.
Оспа изуродовала мне лицо. Лет до двенадцати я вся была покрыта жесткими страшными рубцами, другие дети смеялись и не хотели со мной играть. Я, и без того не слишком общительная, стала совсем дикой. А отец с каждым годом становился все строже и жестче, он скучал, и, хоть и не говорил больше, но все равно винил меня.
В двенадцать он отвел меня к хорошему целителю, который привел мое лицо в порядок. Именно тогда и обнаружились способности к магии, небольшие, конечно, но это сразу поставило перед выбором. Тогда я надела кольцо. А теперь, став совершеннолетней, я должна была либо согласиться на стерилизацию, получить инспектора и ежемесячно проходить проверки, либо пойти учиться и получить лицензию.
Отец не спрашивал – чего я хочу. Не спрашивал, готова ли я уехать так далеко. Он просто решил все сам. Иногда мне кажется – решил избавиться от меня.
Я все равно хочу домой.
Я едва приехала, едва успела увидеть, но так безумно хочу домой. Я не выдержу.
Это не моя жизнь.
Но я сидела, наблюдая, как Ина достает пирог с капустой, отрезает нам. Пахнет сногсшибательно.
- А Хаген? – запоздало спохватилась я. – Он не пьет чай?
Ина скривилась.
- Лягушка никогда не сидит с нами.
Я хотела спросить почему, и что не так, но тут шаги в коридоре. Джара тоже услышала, повернула голову.
Скрипнула дверь.
- А, вот вы где!
На пороге стоял парень...
О-ооох! Это ведь он! Это ведь его я видела на станции. И сейчас он здесь, смотрит на меня… Признаться, мгновения хватило, чтобы потерять голову. Мне даже показалось – он пришел за мной. Глупо, конечно.
- Привет, Лан. Хочешь чаю? - предложила Джара.
- У меня есть предложение получше! - он покачал в руке небольшую корзинку, потом подошел, поставил на стол. - Приготовишь?
Джара заглянула, довольно потерла руки.
- Какой красавчик!
- Я знала, что ты меня любишь! – Лан приобнял ее за талию и Джара шутливо стукнула его по руке. Ткнула в корзину.
- Он красавчик! Не ты!
В корзинке лежал, слабо трепыхаясь, здоровенный морской угорь.
- А я? - весело ухмыльнулся Лан. – Кстати, к нему бы еще хорошего вина,
- Ха! Вина ему! - Джара вытащила угря из корзины, с интересом разглядывая. - Вино будешь пить дома, с папочкой. Самогонку доставай, будем отмечать приезд Соле.
- Соле? - Лан повернулся ко мне, посмотрел так, что замерло сердце, улыбнулся мне. - Рад знакомству. Ты же с нами? Отмечать я всегда готов!
- Да, - тихо сказала я. Теперь с ними…
Лан полез в шкафчик и откуда-то издалека извлек здоровенную бутыль, поставил на стол. Честно говоря, никогда не пила такое... но ведь и не откажешься.
- И как тебе здесь? – спросил он.
- Хорошо, - сказала я, даже не очень понимая, о чем он спрашивает, просто смотрела на него… Это было… - Подожди, я ведь видела тебя на станции?
- Да? – удивился он. – Может быть. Я на почту по делам, там рядом со станцией забегал.
Джара глянула на него чуть удивленно, потом на меня, но промолчала.
- А откуда ты, Соле, - спросил Лан.
- Из Салотто.
- О! А почему к нам?
Илитрийцы не едут в Бер-Сухт, у них и получше есть.
- Так получилось.
Что я еще могла сказать. Объяснить бы не смогла.
Джара положила угря на стол, взяла нож, одним точным движением отрезала голову, принялась методично разделывать. Какое-то время угорь еще истерично дергал хвостом. Я отвернулась.
