Читать онлайн Сергей Дубянский - Закон цикличности

Саша закрыл книгу и небрежно швырнул ее к другим, уже образовавшим в угле небольшой пестрый холм. При этом особого разочарования не возникло, ведь еще в магазине он знал, что не найдет в ней ничего полезного. Зачем он купил ее? Наверное, по инерции… или нет, скорее, потому что надежда умирает последней. А жить без надежды было невозможно – надежды, в конце концов, разобраться в окружавшем его кошмаре.

Это поначалу Саша читал подобные книги с интересом, но потом разгадал хитрость авторов – с десятой или двадцатой попытки он сообразил, что, несмотря на кажущуюся простоту рекомендаций, везде присутствовало нечто невозможное, будь то язык лягушки трех лет и трех месяцев отроду; жир, вытопленный из некрещеного младенца; сборы трав, не значившихся ни в одном справочнике, и прочие бредни, неизвестно на кого рассчитанные. Впрочем, почему неизвестно? Он ведь покупал их.

…Надо вынести всю эту дрянь на помойку, – решил Саша, – а дальше что?.. Вопрос казался элементарным, и ответ подразумевался такой же элементарный – жить. Только как жить среди всего этого, не объяснял никто.

Приближалась ночь – время сна… вернее, снов. …Как, оказывается, две буквы меняют значение слова! Вот тебе и грамматика!.. Саша посмотрел на полупустой пузырек с белыми таблетками. Если проглотить одну из них, то «спать», будет означать, именно, спать, а если нет, то, что оно будет означать?..

Врач говорил, что таблетки вызывают привыкание и предназначены только для критических ситуаций. …А если каждую ночь ситуация критическая?!.. Нет, но я не хочу подсесть на «колеса» – с матерью-то что тогда будет?.. Вчера я принимал их, значит, сегодня надо сделать перерыв…

Саша осторожно прошел в комнату, именовавшуюся «гостиной». …Почему, если гостей у нас никогда не было?..

Здесь Саша лукавил, ведь в их прошлом доме гости бывали часто – просто последний год казался таким бесконечным, что очень подходил под определение «никогда». …И зачем здесь три комнаты?.. Нам с матерью хватило б двух, а «гостиная», выходит, для Него?.. Но Он не нуждается в жилплощади – Он существует везде и нигде одновременно… по крайней мере, так говорится в дурацких книгах… Завтра же выброшу их все…

Саша приоткрыл следующую дверь и прислушался. Дыхание матери было тихим и ровным, а, значит, подходить к постели необходимости не было. Осторожно закрыв дверь, он вернулся к себе, разделся и залез под одеяло; закрыв глаза, быстро-быстро зашептал:

– Отче наш, Иже еси на небесех…

Общение с Богом Саша еще мог допустить, потому что в Библии все выглядело более-менее понятно – вызывала сомнение только заинтересованность Творца к своим созданиям… но ведь надежда-то умирает последней…

– Перестань ты ерундой заниматься!.. – рассмеялся знакомый голос, – причем тут Бог?

Саша знал, что никакого голоса нет, потому что не раз включал на ночь магнитофон и всегда извлекал утром абсолютно чистую кассету. Но все-таки голос звучал, и не общаться с ним было невозможно – можно прикусить язык, но не мысль, возникающую помимо твоей воли.

– Отдай мне ее!.. – привычно потребовал голос.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – ответил Саша устало – так же, как отвечал каждую ночь, – что тебе отдать?..

– Если я объясню, ты сойдешь с ума!.. Просто отдай ее!..

Несмотря на рост, мускулатуру и целые пятнадцать прожитых лет, Саша в душе оставался ребенком, и в такие минуты готов был расплакаться от собственного бессилия.

– Ну, возьми! Возьми все, что хочешь!.. Только уйди!.. Я спать хочу, понимаешь?..

– Я не хочу брать ее сам, – голос вздохнул, – это будет неправильно. Ты должен отдать ее.

…Черт с ними, с врачами!.. Саша встал и открыв пузырек, вытряхнул на ладонь таблетку; торопливо запил ее заранее приготовленной водой, и снова лег.

– Я придумал, – вдруг объявил голос, – ты догадаешься, а я дам тебе взамен…

Голос «поплыл», превращая слова в неясные, мяукающие звуки, пока, наконец, не исчез совсем, унеся с собой, и свою тайну, и все впечатления прошедшего дня – как плохие, так и хорошие.

Открыв глаза, Саша увидел безразлично смотревшее в окно хмурое утро. В теле ощущалась вялость и мысли были какими-то неповоротливыми, но это ведь такая мелочь, в сравнении с тем, что ночь закончилась.

…Если смерть выглядит так же, как действуют таблетки, то это очень здорово… Взглянув на часы, он обнаружил, что даже проспал лишние пятнадцать минут. Вскочил с постели; забежав в ванную, плеснул в лицо холодной водой и сразу почувствовал себя в форме. Привычным маршрутом миновал гостиную и открыв дверь к матери, непроизвольно задержал дыхание. …Я ведь вчера проветривал!.. Скорей бы лето, чтоб не закрывать окна… хотя к лету и здоровье ее наладится…

– Доброе утро, мам. Как спалось?

Женщина сидела на постели, пристально глядя в окно, но «небесное телевидение» демонстрировало лишь ровный серый квадрат неба.

– Нормально, – она повернула голову, – я сегодня еще раз попробую встать. Вот, позавтракаю, наберусь сил… вынеси, пожалуйста это … – она покраснела, как, впрочем, и каждый раз, когда обращалась с подобной просьбой, – Господи, как я устала!..

– Ничего, мам, мне не трудно, а врачи сказали, что скоро ты выздоровеешь… – Саша полез под кровать и выдвинул зарытый крышкой ночной горшок, – все у тебя пройдет…

– Конечно, пройдет… – пока сын не успел подняться, она погладила его по голове, – смотри, как руки хорошо работают.

– Мам, все у тебя будет работать…

…Только когда?.. (эта мысль преследовала Сашу постоянно) Скорей бы уж она стала такой, как раньше…

– Я сейчас завтрак сделаю, – сказал Саша, вставая, – как всегда, яичницу с гренками?

– Если не трудно… как я делала папе.

– Не трудно, – не дав ей углубиться в воспоминания, Саша вышел, неся горшок в вытянутой руке, чтоб отдалиться от отвратительного запаха, ползшего из-под крышки.

– Вон, гляди, жирдяй пошел! Блин, как он меня бесит!..

– Какой он жирдяй? – фыркнула Светка, – может, качается…

– Кто? Он? – Костя расхохотался, – жопу он на диване качает со своими книжками. Качок, блин!.. Хочешь я его отоварю?

– Кость, хватит! – возмутилась Светка, – тебе скучно, да?

– Скучно, – подтвердил парень, – бабок нет…

– У меня, между прочим, есть «стошка», – Светка покрутила купюрой перед его носом.

За время этого разговора фигура, на полголовы возвышавшаяся над прохожими, уже скрылась за углом. Ее дальнейшее обсуждение перестало быть актуальным и на первый план вышла перспектива красиво истратить внезапно появившиеся деньги.

– Добытчица ты наша, – Костя обнял девушку и почувствовал, как та, расслабившись, доверчиво прижалась к его плечу. Он бы с удовольствием продлил это мгновение, но ехидная ухмылка Максима заставила руку опуститься.

– Не хило, когда тебе по стольнику каждый день дают, – вздохнул Максим с завистью, а Светка засмеялась, окинув победным взглядом своих «кавалеров». Уж она-то умела просить у отца деньги – благо, было, что просить.

– По пиву? – предложил Максим, решив не изобретать никаких новшеств, – угощаешь?

– Я всегда угощаю.

– У меня тоже есть кое-что, – Костя подбросил на ладони несколько монет.

– Ничего, – Максим мечтательно посмотрел в небо, – осенью у меня тоже бабки будут.

– Значит, с первого сентября угощаешь ты, – Костя положил руку на плечо друга.

Выстроившись друг за другом, они двинулись по узкой скользкой тропинке. По одну ее сторону раскинулось «море», поглотившее всю проезжую часть (в его мутных водах покачивались крохотные суденышки окурков); а по другую – узкий «залив» подмывал черные от грязи и выхлопных газов, горы таящего снега.

На остановке, откуда вода ушла каким-то чудесным образом, образовался большущий остров с вереницей киосков, один из которых носил непонятное имя – «Орион». Это был их любимый киоск. Его ассортимент никогда не менялся – менялись лишь продавщицы, раз в неделю. Танька «малолеток» не обслуживала, объясняя это «принципиальностью жизненной позиции», но, скорее всего, она просто боялась милиции. Зато Марине, похоже, было плевать и на принципы, и на милицию, и даже на висевшее прямо над окошком объявление: «Лицам, не достигшим восемнадцати лет, спиртные напитки и сигареты не отпускаются». (Кстати, а кто с первого взгляда определит, что Косте нет восемнадцати?..)

– Засрали город, – Максим перешагнул проросшую из-под снега кучку собачьего дерьма.

– Когда импортное кино смотришь, они там в дом заходят не разуваясь, и прямо в ботинках падают на постель, – вспомнила Светка, – мы в прошлом году с родичами в Египте отдыхали – ни фига там нет такого. Неужто в Америке улицы моют?

– Фуфло все это! Какой придурок будет мыть улицы?..

– Курить взять? – Костя ступил на шаткий настил, заботливо уложенный перед киоском.

– Возьми легкий «Pall Mall», – попросила Светка, отдавая деньги. Сама она выглядела такой маленькой и худенькой, что даже «добрая» Марина, обслуживая ее, косилась по сторонам, но Светка не обращала на это внимания – главное, что Костя не считал ее ребенком, а на мнение остальных ей было плевать.

Устроились они на низенькой металлической оградке, сразу прогнувшейся под их весом. Летом за ней появится редкая жесткая трава, именуемая «газоном» (так значилось на табличке – «По газонам не ходить. Штраф 500 руб.»).

– Кость, – Максим ткнул пальцем в двигавшихся мимо людей, – твой друг возвращается.

Нескладная фигура, которую они обсуждали менее получаса назад, двигалась в обратном направлении. Теперь была хорошо видна не только массивная спина, но и лицо, цветом походившее на талый снег, и глаза сосредоточенные на чем-то невидимом остальным людям. Такой взгляд лучше любого бульдозера расчищал дорогу; некоторые потом матерились, выбираясь из лужи, но делали это тихо, не привлекая к себе внимание.

– Монстр, блин, – заключил Костя.

– Откуда он такой взялся? – но Светкин вопрос повис в воздухе, потому что никто не мог на него ответить.

Информация о новичке, появившимся в их классе прошлой осенью, ограничивалась тем, что зовут его Саша, с абсолютно безликой фамилией, Сидоров. Учился он неплохо и деньги на все мероприятия сдавал исправно (хотя и не посещал их), поэтому у учителей не возникало повода вторгаться в его личную жизнь. Одноклассникам же было просто не до него – они вдруг открыли, что в пятнадцать лет жизнь совсем не такая, как в четырнадцать и уж тем более не такая, как в тринадцать. Мальчишки постепенно обретали мужскую притягательность, а девчонки совершенно неожиданно оказались не менее привлекательными, чем знаменитые фотомодели – а, самое главное, они находились рядом, а не за глянцем журнальных обложек и холодным стеклом телеэкрана. Так кому ж будет интересен чужак, не отличающийся, ни красотой, ни общительностью, с неизменной регулярностью посещавший лишь два места – гастроном, где покупал исключительно еду, и книжный магазинчик (последнее, вообще, было необъяснимо!). Похоже, и сейчас он шел, именно, оттуда, сжимая в руке толстую книгу в зеленом переплете.

– Книголюб хренов, – Костя закурил, выбросив через плечо опустевшую бутылку, – откуда, вот, у него столько бабла? Одет, как красавчик… такая куртка не меньше десятки стоит.

– А ты пойди и спроси, – Максим прищурил глаз, ожидая реакции, но она последовала с неожиданной стороны.

– Пацаны!.. – Светкины глаза весело блестели, и блеск этот становился все азартнее, по мере того, как в бутылке убавлялось пиво, – я спрошу!.. И спорим, я сейчас притащу его?..