– Неплохо, совсем неплохо, – вынес вердикт старший инспектор. – Жить можно. Заходите.
Оказавшись внутри, Крейг тут же избавился от чемодана, задвинув его под расположенный у окошка резной столик, раздвинул дорогие благоухающие лавандой шторы и бухнулся на дутый кожаный диван.
– Отлично. Вы не находите, что в положении преуспевающего учёного есть определённые преимущества, мой друг?
Джентри захлопнул дверь, бросил шляпу на стол и уселся на второй диван.
– Полагаю, билет на класс «люкс» стоит несколько дороже плацкартного? – иронично спросил он.
– Всего каких-то двенадцать фунтов, – подмигнул через пенсне Крейг. Он поднял воротник пальто, словно отчаянно мёрз.
– Для большинства людей это непосильная сумма. – Джентри был впечатлён. Сам он нечасто ездил и первым классом, не говоря уже о «люксовом».
– Ну, так они ж и не покупают такие дорогие билеты!
Покачав головой, Джейсон ещё раз осмотрелся. Оббитые лакированным деревом стены, бархат занавесок и хрустящая кожа диванов, шкаф-гардероб, вышеупомянутый столик у окна, на полу дорогой ворсистый ковёр.
Снаружи раздался пронзительный напев рожка – сигнал к отправке. Поезд ощутимо вздрогнул, паровоз окутался клубами густого пара и, залихватски свистнув в ответ, тронулся с места. По рельсам застучали стальные колёса, поезд медленно потащился к выходу из крытого здания вокзала. Джентри посматривал в окошко, на исчезающих из поля зрения толпящихся в зале ожидания провожающих «Столичный экспресс» людей. Паровоз вытянул состав наружу и начал с пыхтеньем разгоняться. Вагоны послушно, как собачки на привязи хозяина следовали за ним. Над горизонтом уже поднялось солнце, пытаясь пробиться холодными негреющими лучами в окна вагонов, игриво щипая глаза пассажиров.
– Не желаете чего-нибудь выпить? – спросил Крейг.
Джентри отрицательно покачал головой.
– И вам не советую. Тем более с утра. Мы должны добраться в Блумбери без приключений и опозданий. И поэтому и вы, и я должны быть абсолютно трезвыми. На всякий случай.
– Вы иногда кажетесь неисправимым занудой, – усмехнулся Гордон. – Скажите на милость, что с нами может, как вы говорите, приключиться в этом поезде? Или вы думаете, что в нашем купе заложена бомба? А что – любопытная мысль! А вдруг ВЕСЬ поезд заминирован и наши минуты сочтены?
– Не ёрничайте, сэр, – Джентри снисходительно улыбнулся. – Не нагнетайте обстановку понапрасну. Вы что, нервничаете?
Гордон снял котелок и присоединил к лежащей на столике шляпе собеседника. Учёный выглядел несколько смущённым:
– Немного волнуюсь. Как-никак мне предстоит нелёгкая задача. Мало изобрести что-нибудь полезное и оригинальное. Необходимо ещё убедить определённых людей, что эта штука, над которой ты корпел много месяцев, действительно стоит каждой потраченной минутки и бессонной ночи! А это зачастую бывает сложнее, чем сам творческий процесс. Вы бы знали, с каким количеством снобов и упёртых консерваторов мне зачастую приходится бороться!
– Полагаю, вы справитесь. Вам наверняка не впервой убеждать людей в состоятельности своих работ.
– Рад, что вы понимаете меня!
Старший инспектор не ответил. Он смотрел в окно и ловил себя на мысли о том, что, оказывается, как редко он куда-то выбирается. Столица словно держала его в себе, не давая ни одной свободной минутки и не позволяя лишний раз взглянуть на небо или задуматься о том, что происходит за пределами городской черты. Что ж, он давно стал пленником Раневола, его неотъемлемой составной частью, винтиком неумолимой машины правосудия.
