Пока я знатно тупил посреди тротуара, из дверей Горсовета по мраморной лестнице сбежал какой-то тип в костюме, пересек проезжую часть, приблизился к одному из столиков и зашептал на ухо грузному седому мужчине что-то, оживленно жестикулируя.
– Постолаки?! – удивился седой. – Сколько?!!
Я его даже со своего места услышал и перестал рефлексировать, потому что там, в тени крыльца Горсовета, маячила спортивная фигура Эрнеста! Какого хрена Эрнест делал в Анакопийском Горсовете, и что это за такой влиятельный игрок в нарды, к которому из этого самого Горсовета бегают типы в пиджаках вопросы решать?
Мигом нырнув в заросли рододендронов, я сквозь ветки кустарника продолжил наблюдение. Чуйка просто вопила: вот оно, вот! Седой встал с места и, отдуваясь, двинулся через дорогу. Эрнест дождался, пока тот зайдет за угол здания, и полез во внутренний карман кожаной куртки. Портмоне, ну конечно! Мажор спрятал в ладони несколько купюр и двинулся к своему визави.
Я переместился к ларьку с кофе – ситуация прояснялась. Однако требовалась дополнительная информация, а потому…
– Крепкий, без сахара, пожалуйста, – попросил я, протягивая рубль.
– Будет тебе крепкий, генацвале! – откликнулся мужчина из горячего, как пекло, нутра ларька.
Там, на песке, стояли маленькие турочки, в которых бурлил дьявольски черный кофе. Когда он сварился, и мне в ладонь высыпалась сдача, а на прилавке появилась белая чашечка в блюдечке, тот самый седой товарищ как раз возвращался к месту за нардами. Видимо, дела с Эрнестом товарища порадовали, и лицо его излучало благодушие.
– А это кто? – довольно бесцеременно поинтересовался я, беря в руку чашечку. – Какой-то солидный человек, раз к нему из Горсовета бегают?
– О! – сказал советский грузинский бариста. – Это товарищ батоно Папуашвили, из парткома. Второй секретарь! Торговлю курирует! Очень солидный человек, очень!
Торговля, Эрнест, Папуашвии, Постолаки, Анакопия – всё это вертелось у меня в голове, и, казалось, вот-вот могло прийти озарение и чистый свет катарсиса должен был политься в мой разум, но в этот момент в мой желудок полилось кофе, а потом – едва не полилась кровь из глаз.
Я, кажется, прочувствовал на себе ощущения Астерикса и Обеликса, которые хлестали волшебный напиток друидов! Все волосы у меня на теле встали дыбом, сердце принялось танцевать лезгинку внутри грудной клетки, а глаза вылезли из орбит:
– Диди мадлобт! – сказал я, аккуратно поставив чашку на прилавок.
Руки мои дрожали. Сколько молотых кофейных зерен он всыпал в турку, чертов алхимик? Пуд?
– Всегда пожалуйста, – радостно ответил этот магистр зельеварения.
Пытаясь не подпрыгивать на ходу, я устремился за угол Горсовета – как раз туда, где скрылся Эрнест. Нужно было стараться не отсвечивать, а потому, осторожничая, я едва не упустил момент, когда уже знакомая черная «Волга» с моим соседом по комнате, восседающим на переднем сидении, вырулила со стоянки.
Краем глаза заметив анакопийское такси – традиционное, с красной крышей, рванул к шоферу, который только-только раскурил сигарету.
– Вон за той машиной – поедем?
– Ты что – шпион? – спросил он с непередаваемой апсарской интонацией.
«Ты чтО – Ш-Ш-ШПИОН?!» – примерно так это прозвучало.
– Журналист! – взмахнул я редакционным удостоверением. – «Комсомольская правда»!
– О! Это другой разговор! Садись, поехали!
И мы поехали. Водитель был худощавый, с четкими чертами живого лица, крепкими загорелыми предплечьями. Лет таксисту было слегка за сорок, и звали его Тимур. Первым делом он жутко оскорбился, когда я попробовал пристегнуться ремнем безопасности:
