Усилием воли Маша снова открыла глаза. Так жалко спать в такую необыкновенную, сказочно красивую ночь. Сколько еще будет у нее таких ночей? Три? Четыре? И эти кружева на воде… Они так похожи на старинный кружевной бабушкин воротник «кокилье», изумительной ручной работы.
Кружева были необыкновенной красоты, и все думали, что они французские, а на самом деле – бабушкины. Знатной мастерицей она была. Какое смешное, даже «говорящее» название воротника – «кокилье»! Будто петух прокукарекал. Спроси ее за минуту до этого, ни за что не вспомнила бы. А тут выскочило, как черт из табакерки. Да и название такое вряд ли кто сейчас помнит.
А как бабушка умела носить вещи… Любое штапельное платьишко с белым воротничком – пенная кипень кружев волнами ниспадает на грудь, у самой шеи большая камея – и уже не бабушка, а «дама с собачкой» на прогулке. Не бабушка-белошвейка, а Женщина, «герцогиня!» Мама, ее невестка, всегда шептала Маше: «Смотри, учись, как должна ходить настоящая женщина – спинка ровная, головка – прямо, подбородок не к шейке прилип, а чуть-чуть вперед…»
Подруги и соседки тоже называли бабушку «герцогиней» – из уважения или зависти? Какая же она герцогиня? Просто красивая, умная, уважающая себя женщина. Она и в глубокой старости оставалась такой. Не сгорбленной, а «прямоходящей». Как-нибудь потом, не сейчас, Маша попробует вспомнить всю ее жизнь. Ох, нелегкая, очень непростая была жизнь, потерь несказанно больше, чем обретений. Но это отдельная история.
И вдруг – будто кто-то нарочно плеснул ей в лицо пригоршней прохладных брызг. Вспомнила, вспомнила! И этот кружевной воротник, и то черное платье, и тот странный, нелепый вечер с несостоявшимся праздником… В каком же году это было? Кажется, через полгода или год после ее развода с Андреем. Неужели уже почти полсотни лет прошло? Как же быстро летит время! Кстати, тот кружевной воротник бабушка подарила ей, когда мама сшила Маше, как ей захотелось, «маленькое черное платье на выход». Все началось с того показа мод в Текстильном институте, где училась ее подруга.
Слава Зайцев, будущий маэстро высокой моды, на каком-то студенческом вечере продефилировал по подиуму в собственноручно сшитом «маленьком черном платье для студентки, идущей на вечер встречи с профессорско-преподавательским составом». Пикантной деталью платья было глубочайшее декольте… на спине. Оттенялось декольте только длиннющей ниткой жемчуга, заканчивающейся там, где только-только начиналась сама спина. Появиться в таком наряде на подиуме даже в шутку не решилась бы ни одна девушка. Это мог сделать только сам автор модели. То, что Слава был гений моды, еще мало кто осознавал. В те годы одежда темного цвета была не редкость, но мода на «маленькое черное платье на выход» пришла от Одри Хербёрн много позже.
В Машином гардеробе тоже не было никаких вещей черного цвета, кроме форменного передника, который она успела возненавидеть за десять лет школы. А тут вдруг ей очень захотелось такое платье – обязательно черное, конечно, без всяких намеков на самое скромное декольте. На все случаи жизни. Как говорится, и в пир, и в мир, и в добрые люди, а главное, чтобы пойти в консерваторию: публика из первых рядов появлялась там обязательно в черном.
На последней примерке, когда платье из переливчатого, шуршащего муара было уже закончено, бабушка, знавшая о тайной Машиной мечте, торжественно накинула на него свой воротник и с таким восторженным удивлением посмотрела на внучку, что Маша чуть не рассмеялась. Ей показалось, что бабушка вот-вот произнесет фразу – «Вот кто заменит Державина!»
