Григорий Петрович судорожно сглотнул.
– А с иной стороны, – продолжал особист. – Люди устают, засиживаются, теряют связь с реальностью… Устают люди. Берут на себя слишком высокие обязательства… Ну что ж тут поделаешь, наверное стоит от таких избавляться. А вы как думаете, как лучше с такими людьми поступить – чтобы и по человечески, и «заслуги» не забыть? – особист сделал нарочито натянутый акцент на слово заслуги и Григорию Петровичу стало сразу же не по себе.
– Ну так как, Григорий Петрович? – не дождавшись ответа улыбнулся особист. – Я уверен, что с Вами у нас таких проблем не будет. Невзирая даже на то, что Вы самоотверженно, не покидая исследовательский центр уже более года, не имея контактов с внешним миром, Вы не потеряли бдительности, трудолюбия, активности и желания к самосовершенствованию. Именно на таких, как Вы, Григорий Петрович, и зиждется наше настоящее, строится светлое будущее для грядущих поколений.
Григорий Петрович не знал, что и ответить…
– Ну что же, Григорий Петрович, рад, что у Вас все хорошо. Надеюсь, что и в будущем Вы будете всех нас радовать трудовыми успехами и надеюсь встретиться лично, пожать Вашу мужественную руку.
Экран исчез. Григорий Петрович, трясущейся рукой достал носовой платок и вытер липкий пот со лба: «Они все знают! Глупо было скрывать неудачи с самого начала, когда казалось, что удастся наверстать, удастся перебросить силы с иных проектов и решить возникшие трудности… Глупо, глупо…». Но заяви он о неудачах с самого начала и его рейтинг сразу бы покатился вниз, а там, гляди, и упал бы ниже отметки компетентности, и тогда бы уж не о переходы в следующую категорию думать пришлось бы, а о том, как бы вообще сохранить свой статус – «падучих» в «обойме управления» не особо жаловали.
6.
– Серёж, – уже забросив подальше всякую официальщину, уговаривал Григорий Петрович начальника станции сделать все возможное для спасения проекта. – Неужели ни как невозможно спасти ситуацию?
– Стараемся, Гриша, стараемся. – в моменты трудностей и общей беды низы и верхи вдруг осознают зависимость и значимость каждой стороны. – Сам же видел, из рук все плохо.
– Да уж…
Разговор их длился уже минут с десять и речь все шла о мелочах, способных или не способных переломить ход событий.
– Понимаешь, мне тут звонили, сам знаешь откуда. – Григорий прекрасно понимал, что за разглашение его по головке не погладят, но это было уже мелочью, по сравнению с провалом проекта, стоившему советскому народу и всем народам-побратимам неимоверных средств. На этот проект возлагали огромные надежды, его вознесли едва ли не до небес, сравнивая его выполнение с состоятельностью и возможностями советского общества, потому в официальных СМИ дела шли не только гладко, но и с опережением планов: высокопарные речи, трудовые обязательства, выступления героев и ударников, – потому любая неудача способна была вызвать не только мировой резонанс, но и похоронить под обломками проекта всех его участников.
– Прознали все же. – скривился Сергей. – И что теперь?
– У нас последний шанс…
Сергей Петрович выразился непристойно, что сразу же будет отмечено в его личном деле, но ситуация была критической.
– Может ты ещё раз уточнишь у своих, сколько… – не мог успокоиться потерявший присутствие духа куратор.
– Да что с них взять, с остолопов этих? – негодовал руководитель. – То битву на роботах учинят, то Зинку для утех перепрограммируют. Я бы тех самых программистов, что этих идиотам в головы позитронные связи закладывал да личности прописывал, сам лично, собственными руками… – он вновь выругался. – Ну как таким материалом руководить можно?
