– М-м-м! Вот как! – многозначительно промычал он, присаживаясь на корточки у машины. – Твой значит аппарат! Молодец!.. Ну, тут у тебя ерунда приключилась. Кто-то похулиганил – вывернул все ниппеля! Ну да ничего, дело наживное! У тебя хоть насос в багажнике имеется? Не дрейфь! Я скоро.
И с этими словами он исчез в ближайшем переулке, наверное, в поисках этих пресловутых ниппелей. Вскоре он вернулся и занялся колёсами. А ещё через четверть часа выпрямился и, отряхивая руки, сказал:
– Ну, вот и всё! С тебя вечер в каком-нибудь кабаке! Или ты к мужу торопишься? Есть муж-то?
И он, хитро сощурившись взглянул на меня.
– Есть, – подтвердила я. – Но я не прочь куда-нибудь заехать.
В «Швабском домике» оказалась совсем неплохая кухня, но главным достоинством было отсутствие посетителей. Мы устроились в дальнем зальчике, и проболтали весь вечер наперебой, вспоминая прошлое. Ростислав (производное – Ротмистр) рассказал о себе немного. После армии он какое-то время шлялся по Сибири и Дальнему Востоку, а потом устроился в свежеиспечённое министерство чрезвычайных ситуаций. Покатался по белу свету, себя показал, людей посмотрел. А недавно уволился, и решил вернуться в родной город. Однако здесь, как оказалось, многое изменилось. Зато сегодня он встретил меня.
– Это гора с горой не сходятся! А мы люди, – подмигнул он мне и тут же угостил очередной байкой из своих впечатлений о Памире.
Мы бы долго сидели, но наверняка Верницкий дома уже начал волноваться, и я стала прощаться. Ротмистр заявил, что как только устроится на работу, позвонит мне. Я протянула ему свою визитку и, немного поспорив о том, кто будет платить (Ротмистр остался верен себе – «гусары с дам денег не берут»), покинула сие благолепное заведение.
Движение на улицах совсем стихло, и я неспешно покатила в сторону дома. Мысли мои естественным образом (под влиянием встречи) вновь устремились в прошлое.
…Сразу после школы я поступала в университет, но не преуспела в этом. Зато во время экзаменов познакомилась с такими же абитуриентами-неудачниками. Из нас получилась очень даже неплохая компания (на наш взгляд, конечно) и два года юной бесшабашной жизни без царя в голове пролетели как один день. Моё мудрое эго тут же сделало вывод: «Какой же я была дурой!», затем поставило вопрос: «Куда смотрели мои родители?», а отсюда осталось не далеко до утверждения: «Своему ребёнку я такого не позволю!»
Ведь вспомнить страшно, как однажды ночью мы всей компанией сорвались с чьей-то квартиры, потому что Ротмистр и Поручик поспорили о том, кто из них не побоится прыгнуть с Биржевого моста. Спрыгнули оба.
А новые картинки уже теснились, выстроившись в очередь. Вот Ротмистр на спор лезет по балконам на крышу пятиэтажного дома. А вот он приходит в полицейской фуражке, произведя в нашей компании фурор. Как позднее выяснилось, он сорвал ее с головы подвыпившего полицейского и убежал, давясь от смеха. С морально-этическими нормами он никогда не дружил. Он легко мог украсть понравившуюся ему вещь, неважно где – в гостях или в магазине, а потом выбросить ее. Тогда мне это ужасно нравилось. Юношеский нигилизм и желание самоутвердиться любой ценой выглядели в моих глазах, как свидетельства его выдающейся исключительности и мужественности…
…На дорогу я смотрела, но почитай ничего не видела. Можно сказать, что доехала на автопилоте. Как ни в кого не врезалась?
