Время шло, а грузовик не двигался. И судя по всему, он все еще оставался на суше, и на душе Зажима отлегло.
Он медленно поднялся, ощупывая ушибленный при падении локоть. Ходжа вполголоса матерился, смахивая кровь, сочившуюся из рассеченной брови. Собственно, он больше размазывал ее по лицу, нежели вытирал.
Сава, жалобно подвывая, как побитый пес, ползал на карачках в поисках слетевших очков.
В «стакане» было тихо.
– Похоже, Доктора работа, – наконец произнес Ходжа, и в его голосе ощущался благоговейный трепет. Спотыкаясь, он шагнул к люку, который в результате падения автомобиля теперь располагался сбоку. Подергал на себя.
Снаружи раздался крик мужчины, и Ходжа вздрогнул, инстинктивно отступив назад.
Крик повторился, затем воцарилась тишина.
Зажим перехватил напряженный взгляд Ходжи.
– Охрану кончают, – прошептал Зажим, и от осознания этой мысли уголовник внезапно испытал нескрываемое злорадство.
«Получите, суки драные. Наше вам с кисточкой…» – мысленно произнес он.
Саве наконец удалось обнаружить свои очки, и он торопливо нацепил их на нос. Одно стекло было треснуто, из-за чего левый глаз заключенного словно рассекли надвое ланцетом. Зэк тихо всхлипнул.
– Закройся, – бросил злобно Зажим, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи.
Некоторое время слышалась невнятная возня, затем прозвучал выстрел.
Сава пригнулся, закрыв лицо ладонями.
– Мать моя на роликах, – выдохнул Ходжа. – Шмалять начали.
Из кабины автозака вновь донесся озлобленный крик.
– Я не хочу… – вдруг пробубнил Сава, убирая руки от лица. Он нервно облизнул губы. – Пусть все поскорее закончится. Мы…
Зажим, ни слова не говоря, навис над рыхлым зэком и с силой ударил его по уху. Сава взвизгнул, сжавшись в комок. Громадный, бесформенный, дурно пахнущий комок.
– Закройся, конь бздиловатый, – с налившимися кровью глазами процедил Зажим. – Или задушу.
Сава понуро опустил голову, обхватив сальные волосы руками. Он затрясся, когда из кабины снова стали раздаваться крики, на этот раз они звучали куда громче, чем прежде, и они были пронизаны неподдельным ужасом. Хлестко, друг за другом прогремели еще два выстрела, и крик перешел в надрывные хрипы.
– Зажим… – начал было Ходжа, но уголовник обжег его испепеляющим взглядом, прижав к своим губам палец.
Тягучими, клейкими каплями потянулись секунды. Кричащий снаружи человек затих, и одновременно с этим в камеру начали просачиваться тонкие струйки дыма.
– Горим. Колымага горит, Зажим! – запаниковал Ходжа. Он метнулся к стальной двери и затряс решетку: – Эй, кто там есть! Открывайте, шоб вас!! Тут дым, щас все сгорим к едрене фене!!
У люка кто-то завозился, затем громко щелкнуло, и крышка приоткрылась. В образовавшуюся щель тут же скользнул солнечный лучик, уткнувшись в лицо Савы. Зэк с шумом втянул в себя воздух, зачарованно глазея на мельчайшие ворсинки, которые, попав под свет луча, вальяжно плавали в спертом воздухе.
Крышка люка отодвинулась еще больше, мелькнул темный силуэт человека, и внутрь с лязгом упала связка ключей.
Ходжа издал радостный возглас и коршуном кинулся к ним.
– Ай-ля-ля! Валим, быстро!
Он толкнул ногой крышку люка, распахивая его настежь. И тут же замер на месте, словно наткнувшись на невидимую стену.
– Ты че? Че забуксовал?! – сдвинул брови Зажим.
Ходжа повернулся:
– Открывай «стакан», Зажим. Все, как в маляве написано.
Зажим метнул колючий взгляд в сторону одиночной камеры.
