Закованные в железо. Красный закат - страница 25

Они стояли так, спина к спине еще несколько секунд и первым темный воин, соскользнув с лезвия, упал лицом вниз. Гавриил стоял, пытаясь собраться с мыслями. Перед глазами все плыло. Омоновцы бежали к нему со всех ног на их лицах сияли улыбки и шевелились губы, они видимо кричали ему что-то приятное, но он никогда не слышал ничего приятного и не услышит и сейчас. Опять все поплыло, и Гавриил подался вперед. Он падал и смотрел, как мир замирает. Все сильно замедлилось. Резко стало легче, боль ушла, тело стало легким как перинка, мозг начал работать просто удивительно быстро собирая всю возможную информацию вокруг. Гавриил еще раз увидел лица солдат, которые уже подбежали к нему, они плакали от радости, они наверняка уже сто раз попрощались с жизнью, а он спас их, вытащил из бездны отчаяния и они были ему очень благодарны. Гавриил улыбнулся им в ответ, вдруг подумав, что все хорошо. Ему и вправду стало очень хорошо на какой-то миг. Хотелось верить, что все закончилось. Но спустя миг глаза покрыла темнота…

Спустя минуту.

– Кажется дело плохо, его грудная клетка не двигается!

– Что мы можем сделать, капитан?

– Я не знаю. Я впервые вижу такой скафандр. Не имею представления, как добраться до человека внутри. – Ответил Капитан Юрий Горейко, бывший спецназовец, а ныне командир местного отряда ОМОНа. Он осматривал скафандр то там, то здесь, ища какие-то зазоры или кнопки, но тщетно.

Вокруг Гавриила собралась толпа. Какая-то девушка заплакала толи от радости, что все закончилось, толи из-за сочувствия к парню. Правда в наше время в это было тяжело поверить, хотя когда мир рушится люди, отвлекаясь от своих желаний и страстей, могут вспомнить свои человеческие эмоции. Напряжение росло. В эти несколько секунд никто не берется делать выводы, у всех еще есть надежда у кого-то даже вера, которая спустя миг перерастет в надежду, а потом либо погибнет, либо оправдается.

– Блин, чувак, не умирай! – парень лет пятнадцати с невероятной верой в искрящихся глазах не смог сдержать чувства. – Давай же! Держись!

– Я не знаю, кто ты, но если ты жив – подай нам знак и мы будем тебе помогать, как сможем, только скажи что делать – капитан сделал попытку поговорить с Гавриилом, он и вправду не знал что делать, но Нелевский был без сознания.

Спустя минуту сутра распознала остановку сердца, и запустился реанимационный режим. Бортовой компьютер перебрал на себя управление всеми системами. Определившись с протоколом действий в подобных ситуациях, запустился автономный режим работы скафандра. Сначала сутра оттолкнулась от земли правой рукой, чтоб перевернутся на спину. Правая рука была прописана во всех случаях, чтобы не повредить более серьезные раны слева, ведь скафандр мог бы ошибиться в самоанализе, а если правилом прописана только правая рука, то возможное кровотечение слева было бы менее вероятно. Люди окаменели и ждали, что же произойдет дальше. Дальше пошел процесс запуска сердца. Вначале груди поднялись, чтоб с помощью искусственно созданного вакуума наполнить легкие воздухом, таким образом, повторяя действие грудной клетки человека. Дальше разряд, секунда на определение наличия пульса и перезарядки электродов, но пульса не было. Все повторилось снова и снова. В эти моменты грудная клетка резко поднималась, выгибаясь, спина отрывалась от земли, и все могли понять, что происходит. Искусственный, бездушный интеллект скафандра, который даже не осознавал, что он делает, а просто выполнял записанные для него приказы, невольно спасал жизнь человеку. Спустя две минуты сердце все-таки запустилось. Дальше подключился эффект дыхания, грудная клетка сутры работала как прибор искусственного дыхания. На экране, на который не было кому смотреть, вывелась информация, в виде двух колонок с процентами вверху и два таймера. Одна колонка показывала заряд батарей, около 96 % и время – две недели, которое могла работать с теми потерями энергии, которые шли на искусственное дыхание. Вторая колонка показывала 43 % и время чуть больше суток, которая определяла шансы на выживание Гавриила и она постоянно падала.