– Что ты хочешь? – наконец выдавил он.
Она посмотрела на него все с той же щербатой улыбкой:
– Хочу, чтобы мы вместе полетали. – Пальцы сдались, и они слетели с качелей, а ночь огласил громкий и грубый женский смех: «Ты останешься со мной навсегда».
Потом вдруг он проснулся оттого, что очень сильно захотелось в туалет. Покрытый холодной испариной и пребывая в полной прострации, он понемногу осознавал, что находится в комнате, но как попал сюда, не мог вспомнить. С трудом опустил на пол одну ногу и тут же отдернул ее, потому что уперся в нечто, лежащее у дивана. На ускоренной перемотке в голове пролетели события дня. «Неужели я так и не закопал это чертово тело?!» – Серая тоска, зацепившись острыми зубами за сердце, больно ударила твердыми костлявыми ладошками по вискам. Из глубины памяти всплыли слова: «Ты меня убил, но не избавился от меня. Я с тобой навсегда». Вместе с ненавистным голосом вспыхнула боль в руке, на которую он оперся, такая невыносимая, что он даже вскрикнул и, бережно приподняв ее за локоть, положил в люльку между согнутыми ногами и животом. Он был готов поклясться самым дорогим на свете, что не выдумал эту наполненную дождевой водой яму, в которой провел бок о бок с трупом несколько часов и откуда он выбирался, ковыряя в мокрой земле ступеньки осколком бутылки. Но ничего дорогого не осталось в его опустошенном, обезображенном мире, в его измученных до предела чувствах и мыслях. Все началось заново. Кошмарное существование завершило один виток и перешло на новый, снова оставив его один на один с этим чудовищем в человеческом обличье, в запрятанном среди гор и леса, кишащего голодными зверями, забытом Богом доме, наполненном страшными, гадкими тайнами. Запрокинув голову, он застонал от беспредельного отчаянья и в следующее мгновение различил темный силуэт, молча сидящий перед ним. Он вновь застонал, упал на подушку и мгновенно провалился в сон.
4
Годом ранее. Март – февраль. Москва. Кира
Ехали на метро, потом долго на автобусе, поднимались по грязной вонючей лестнице. Обитая облезлым дерматином дверь открылась с пол-оборота и выпустила девушек в их новое жилище.
– А что ты хотела за такие деньги? – сказала Лера больше самой себе, чем подруге, и пошла раскрывать окна, которых было два, заляпанных и облупившихся, – в комнате и на крошечной кухне. Прокуренная квартира с желтым потолком и протертым линолеумом, старой советской тахтой, микроскопической сидячей ванной с частично отлетевшей плиткой, ржаво-черным унитазом, текущими кранами и двухкомфорочной плитой с забрызганной жиром стеной над ней. – Но я-то скоро выйду замуж за хорошего парня из интеллигентной семьи и уеду отсюда. И ты не отставай!
Первым делом они пошли в магазин. Купили пельменей, макарон, хлеба, чаю, чистящих средств и несколько газет на предмет поиска работы. Чистили, мыли. Потом пили чай и обводили подходящие объявления под одинокой лампочкой, свисавшей на проводе с потолка.
– На первую зарплату купим торшер и плафон, – мечтала Лерка, засыпая.
– А я кисточки и краски. – Кира взяла с собой старые из дома, но они уже подходили к концу.
Через неделю Леру пригласили на собеседование в небольшое рекламное агентство, менеджером по продажам. Нужно было обзванивать всех по толстому телефонному справочнику и предлагать услуги агентства. Небольшой оклад плюс проценты. Эта работа оказалась как раз для нее. Продавать! Но не колбасу и пиво в их Зажопинске, а дизайн, копирайт и другое рекламное сопровождение в Москве. Неплохое начало. Бойкая на язык, веселая, моментально во все вникающая и на лету схватывающая нюансы этого бизнеса, Лера работала неутомимо и с удовольствием, располагая к себе людей, и заказы действительно шли к ней в руки. Через два месяца директор по работе с клиентами Андрей Николаевич позвал ее с собой на презентацию. Это значило, что Лерку повысили.
