Закруглённая стрелка - страница 29

– Ты в депрессии что ли? Говоришь так, будто в психологической яме. Может, тебе психолога найти хорошего? Что произошло? О чем ты? Я так понял, ты хочешь сменить деятельность, но сперва отдохнуть? Укатить далеко отсюда? В тепло или холод… Перезагрузку устроить себе, да? Пойти покорить Эверест или прожить в Арктике?

– Смотри, Егор.

Гарик затянулся, а потом выдал:

– Я поеду служить по контракту.

Я немного опешил

– Ты серьезно сейчас, Гарик? Вот тут я вообще ничего не понимаю, подробнее расскажи.

– Да, да. Вполне серьезно. Вот сейчас прохожу проверку и сверку у спецслужб и в полном обмундировании, да куда-то на Восток рвану!

– На какой Восток? Ты чего, охерел совсем?

– Ну не дальний же! В Сирию, Афганистан, куда ещё?

– Подожди, так ты в горячую точку собрался? – неровная улыбка, будто гримаса, выдавилась из меня. Слышать это от человека, которого я знаю несколько лет, и знаю его как талантливого видеорежиссера и адекватного человека, было удивительным.

– Да, man. Я хочу понять себя, принять свою волю к жестким переменам. Этот комфорт не для меня, и я хочу посмотреть, чего я стою, когда моя жизнь на волоске, когда каждый день будет иметь видимый смысл, когда… – он затянулся и ещё что-то невнятное промямлил.

А я смотрел на него будто на неизвестного теперь мне Гарика, которого взяли и подменили, а он отвёл взгляд влево и смотрел на снегопад, и стал меня вдруг немного раздражать своей вот этой дуростью, которую он нёс. Что за чёртов день у меня?

– Постой, постой, – я перебил его. – Я чего-то никак не въеду… То есть ты будешь убивать других людей, и это ты называешь переменами? Ты, похоже, мне про то, что человек должен проживать свою жизнь как хочет, не просто так впаривал?!

– Буду! Был у меня опыт один.

– О чем ты вообще?! Что за идиотизм? – Я даже не курил уже. – Ну и какой?

– Я знаю, как это бывает. Как убивают. Помнишь, говорил тебе, что я служил. Это было на срочке, на моих руках кровь… Прошло девять долбанных лет, а я до сих пор помню о том дне, когда убил… Я возвращаюсь туда в своих снах! Я помню все детали. Я знаю, что такое настоящая перестрелка. Этот запах реальной смерти! На срочке мы стояли на заставе в наряде. Половина отделения, считай, шесть человек. И тут беглые зеки, их около двадцати… Ну, в газетах и в инете писали, а потом по ящику показывали. Это же мы тогда их порешали. Они, суки, бежали из колонии, охрану завалили, оружие у них отобрали… Ну и выбежали на нашу часть, оголтелые, а у нас приказ стрелять на поражение. Началась перестрелка, мы всех и вальнули… Я помню этот момент, и как пули надо мной пролетали, как я перекрывал кого-то… Как я стрелял по этим людям. Ух.

– Елки-палки, Игорек. Ты там ничего не дунул перед встречей? И это ты мне только недавно говорил про религиозный фанатизм, про эволюцию и границы, а сам такую херню сейчас несёшь! Ты же вроде творческий человек, да что там, успешный видеооператор! Многие просто даже не мечтают о такой карьере, зачем?

Гарик кивнул головой, а потом заорал:

– Нет никакого смысла в этом всём! – его голос повысился. – Какой в этом комфорте кайф? Мне нужна свобода и выживаемость, мне нужен страх, я не как все, хочу жести, я хочу чувствовать, чувствовать всем телом этот конченый адреналин. Это мой наркотик, понимаешь, которого здесь нет! Среди всего этого фальшивого, натянутого. Это не вымышленый кем-то квест, мне нужна настоящая безвыходная ситуация, происходящая в действительности, не вымышленная и не сыгранная мной роль, мне нужен надрыв, где я действую ежесекундно. – Он вдохнул полной грудью, раздув свои ноздри и вытянул шею по струнке вверх.