– Спасибо. Программа, которая шла сегодня вечером, вы знаете, когда она была записана?
– Это прямая запись.
– Что это значит?
– Раньше мы записывали передачу накануне, но из-за этого она немного теряла в актуальности. Сейчас она записывается за четыре часа до начала и транслируется без монтажа.
Вистинг считал про себя.
– Получается, что выпуск был готов около шести?
– Верно. – Она выдержала паузу. – Вы хотели бы побеседовать с ответственными за безопасность сотрудниками?
– Нет-нет. Если это будет нужно, я перезвоню позже.
Он завершил беседу и набрал номер агента. Тот ответил подчеркнуто вежливо.
Вистинг снова представился и попросил поделиться контактной информацией Томаса Рённингена.
– Я дам вам номер мобильного, но не уверен, что он вам ответит.
– Нет?
– Обычно я всегда звоню ему после трансляции, чтобы поделиться мнением о выпуске, но сегодня вечером он не ответил.
Вистинг посмотрел в окно, пока Хейер говорил. Он мог видеть, как вертолет приближался на низкой высоте со стороны фьорда.
– Когда вы разговаривали с ним в последний раз?
– Вчера. Я могу узнать, о чем идет речь?
– Его дом возле Хельгероа был взломан.
– Ясно. Наверняка он будет благодарен за звонок. – Агент продиктовал телефонный номер. – Если он не ответит, отправьте ему смс, вместо того чтобы начитывать сообщение на автоответчик.
– Благодарю вас.
– Могу ли я чем-нибудь помочь в связи со взломом?
– Пока нет. У меня есть ваш номер.
Вертолет снаружи завис в воздухе. Луч прожектора был направлен в море и почти не двигался.
Вистинг набрал номер Томаса Рённингена, поднялся с места и подошел к окну. Сразу включится автоответчик. Вистинг повесил трубку и сохранил номер в телефонной книге.
Тишину в комнате нарушил голос Нильса Хаммера из громкоговорителя.
– Твой телефон отследили. Он должен быть возле Ревета.
Вертолет снаружи развернулся и направился на восток. Ревет раньше был простой песчаной отмелью между Логеном и Ларвиксфьордом, но сейчас врезающаяся в море полоса суши стала важным индустриальным и морским центром. Там, конечно, можно было спрятать транспортное средство, но, вместе с тем, оттуда был всего один путь.
– Мы поставим заградительный пост возле пристани, – объявил Хаммер.
Вистинг отвел взгляд от вертолета и начал смотреть на собственное отражение в окне. Струи дождя искажали контуры его лица, превращали его в незнакомца. Веки потяжелели. Он закрыл глаза и попытался собраться с мыслями.
Это было первым большим следственным заданием после того, как он вернулся из длительного отпуска по болезни. Он всегда считал свою работу интересной и вдохновляющей, но прошлым летом впервые почувствовал себя нехорошо. Объемы работы постоянно росли, ресурсы только уменьшались. Постоянные перегрузки в конце концов закончились физическим и моральным истощением.
Вистинг взял паузу на три месяца, а когда вернулся, понял, что не был незаменимым, и смог чаще делегировать коллегам рабочие задачи и возлагать на них ответственность.
Сейчас он стоял и прислушивался к ощущениям в теле. Спрашивал себя, готов ли он. Определился. Потянул за собой куртку, висящую на спинке стула, и решительными шагами направился к двери.
