Осмотрелся вокруг в поисках шмеля и увидел, как эта пигалица с каким-то парнем катила тележку, нагруженную мешками с мусором. Воздуха стало мало, к лицу прилила кровь. Я сжал кулаки.
Дышать, Азалия говорила дышать, чтобы успокоиться. Считать до десяти.
Один, два, три…
Когда тележка со шмелём поравнялась со мной, я угрожающе прошипел:
– Какого хрена!? Если у вас была тележка, почему я ходил туда-сюда десять раз и тягал мешки с мусором на себе. Посмотри на мою одежду! На кого я похож?
– Упс! – Шмель пожала плечами и довольно улыбнулась.
– Сука!
– Олень!
– За базаром следи! – вступился за неё паренек, который катил тележку.
– А то что? – усмехнулся я. По моей крови заструился адреналин, требуя выхода.
– То! – огрызнулся он. Парень уступал мне в весовой категории, да и ростом был ниже. Прокатить его скалящуюся рожу по прошлогодним листьям не составило бы мне труда. Но нет. Нельзя, даже если очень хочется.
Вокруг нас стали собираться остальные ребята, с любопытством наблюдая за происходящим.
Я снял перчатки и швырнул в шмеля, намереваясь уйти, пока ещё мог контролировать свою злость.
– Ну ты и урод! – возмутился смертник с тележкой.
Я подался ему навстречу, ведомый лишь одним желанием: заткнуть. Как вдруг мне наперерез кинулась Шмель и заключила в крепкие объятия. Да что там заключила, кажется, она полностью на мне повисла. Я опешил от её поступка.
– Отцепись! – рявкнул я.
– Ага, сейчас!
Попытался её стряхнуть, но она лишь крепче в меня вцепилась, закинув ноги мне за спину. Руками цепко обвила мою шею. Старательно изображая обезьяну, повисшую на пальме.
– Пиз**ц ты ненормальная! – выругался я.
Вокруг нас послышались несмелые смешки ребят.
– Тронешь его! Я тебя… Я тебя… Понял?!
Честно говоря, я ничего не понял. Все мои ощущения переключились на то, как она вжималась в меня, стараясь крепче ухватиться. Ощущал её тёплое, женское тело. Моя злость стала приобретать окраски острого желания.
– Да отцепись ты от меня, сумасшедшая! Не буду я его трогать!
– Даёшь слово?
– Даю!
Она спрыгнула с меня, наши взгляды схлестнулись. С такой злостью и разочарованием на меня смотрел только один человек: мой отец. Напоминание о нём задело кровоточащую рану, которая ещё не зажила, и, честно говоря, я не знал, заживёт ли когда-нибудь.
Я развернулся и зашагал прочь под нерешительные смешки ребят.
Замахнулся и ударил ствол крепкого дерева, отчего на костяшках выступили капельки крови. Боль слегка заглушила эмоции.
Ненавижу собирать мусор! Ненавижу Шмеля. Я так долго приходил к состоянию равновесия, а у неё за пару часов получилось вывести меня из себя.
Я запустил руку в карман и достал пачку, которую надеялся больше никогда не использовать по назначению. Щелчок зажигалки и желанный дым заполнил мои лёгкие, даря обманчивое спокойствие.
Все практики, всё обнулилось, и теперь предстояло начинать сначала.
А может бросить всё на хрен? – в голове билась заманчивая и желанная мысль, которая посещала меня всё чаще и чаще.
Перед глазами возник грустный образ Азалии, и я нажал на телефоне кнопку вызова.
– Здравствуйте! Мы можем встретиться? У меня случился срыв.
Глава 4.
Между оптимистом и пессимистом есть забавное различие.
Оптимист видит пончик, пессимист дырку!
Оскар Уальд
Алиса
– Быстро отдал ключи! – рыкнула я на брата, который вольготно развалился на удобном кресле в уютной гостиной. Кокс, преданно лежавший возле ног недалекого хозяина, обеспокоенно задрал морду.
