Закрытый Мир: Рубиновое ожерелье - страница 29

По комнате разлился мягкий, снисходительный смех парня, от которого я залилась краской.

– Я не против, – тут же ответил он. – Но не думаю, что таким образом ты выспишься.

От чего я покраснела еще больше, отвернувшись и рассматривая свои пальцы.

– Ну чего ты? – Джонс в долю секунды оказался рядом. – Я пошутил. – Его губы мягко коснулись моего лба, и меня обдало его запахом. Да, это мой Джонс. Мне так хотелось дотронуться до него, почувствовать его кожу, его тело под своей рукой, убедиться, что он реален. Но я так и не решилась, пока его рука нежно прошлась по моей руке от плеча к запястью. Закрыв глаза, я наслаждалась ощущениями: он близко, он рядом. И от этого хочется закричать на весь мир, что он жив.

– Спокойной ночи, – тихо прошептали его губы. – Спи спокойно, никто не потревожит твой сон. Я позабочусь об этом. И помни: я не причиню тебе боли.

Еще один поцелуй его холодных губ – и в комнате остался только его запах.

– Ты уже это сделал, – сказала я в пустоту. – Больше не уходи.

Иногда жизнь преподносит неожиданные сюрпризы. Никогда не любила сюрпризы и на этот раз не знаю, радоваться мне или плакать, парить от счастья или съеживаться от страха. Что происходит? Неужели жизнь на самом деле не такая, как я думала на протяжении семнадцати лет? Неужели все легенды правдивы и в мире есть такие существа, как вампиры? Я до сих пор не могу прийти в себя от этой мыли, пелена спала с глаз, и что будет дальше? А Джонс?

Мне месяц понадобился на то, чтобы хоть немного прийти в себя после его смерти, а, как оказалось, он жив и здоров. Он был жив все это чертово время, а я страдала, я плакала, я пыталась закончить свое существование, но мне не давали, а он все время спокойно ходил по земле. Сердце снова сжалось от наступившей боли. Я все еще не верю, что он со мной, я с ним сегодня разговаривала? Нет, это просто сон, но я не хочу просыпаться. Реальность слишком жестока, она уничтожает, стирая в порошок, все чувства, все клетки.

Я сглотнула подступивший к горлу ком и со всей силы ущипнула себя. Боль пронзила руку, но ничего не произошло. Я все так же лежала на мягких подушках в абсолютной темноте комнаты родителей Джонса. Может, это все-таки реальность? Но от этого не становится легче, где-то слева, в груди, все так же сквозила боль, а слезы медленно катились по щекам. Я не знаю, сколько уже так лежу то падая в небытие, но просыпаясь в холодном поту. А потом и вовсе не смогла уснуть, оставаясь в кровати ради обдумывания ситуации.

Джонс сейчас в соседней комнате, возможно, спит, а возможно, и нет. Я теперь уже ни в чем не уверена, ему же сон не нужен, и еда… Я шумно выдохнула, он пообещал, что не причинит мне вреда. Но я не боялась его, я боялась, что за эти месяцы его любовь ко мне угасла, что изменения произошли не только внешне, но и внутренне. А вдруг это теперь не тот человек, которого я раньше знала? Вдруг теперь это жестокая машина для убийств и только?

У меня перехватило дыхание от этой мысли, как я могла вообще такое допустить? Джонс не такой! Если бы это было так, то он бы меня уже убил. Но нет, он заботливо приготовил для меня еду и постель, старался вести себя так, чтобы мне было максимально комфортно, боялся меня напугать. Но разве мне есть чего бояться с ним?

Джонс сказал, что ему запрещено говорить о таких, как он, но кем? Это что, организация какая-то по защите людей? Кто они, те, кто следит за тем, чтобы люди ничего не узнали? Хм… Я даже не знаю, что можно думать. Это обычные люди или такие, как Джонс?