Он поднялся и расстегнул на рубашке пару пуговиц.
– И что дальше? – вслух произнес он. – Ну посмотрим мы это дерьмо, в котором снялись четверть века назад, и что потом?
Юрий шагнул в сторону, и тут же воздух содрогнулся от оглушительно-пронзительной сирены. Нервно мигнули лампы, и картинка на широченном экране за стеклом замерла, словно кто-то невидимый нажал на паузу. Жанна испуганно вскрикнула.
– Что еще за новости? – возмутился Алексей, ставя на пол наполовину опустошенное ведерко с попкорном.
Сирена продолжала завывать, и от этих жутких надрывных звуков, казалось, дрожали и вибрировали стены. Это не было похоже на сигнал «Скорой помощи» или воздушной тревоги. Рэд вдруг подумал, что эти монотонные звуки, словно бритвы рассекающие плотный воздух в их так называемом «кинотеатре-для-избранных», больше напоминали жуткий скрежет, предупреждающий об опасности на какой-нибудь космической станции из фильма ужасов.
Режиссер поднял руку, желая привлечь внимание.
– Мне кажется, я знаю, в чем дело! – воскликнул он, стараясь перекричать сирену. – Нас посадили, чтобы мы смотрели фильм! А значит…
Алексей поморщился, зажав уши.
– Юрий, сядьте на место! – взвизгнула Жанна.
Рэд устало кивнул:
– Вы меня опередили.
Есин, не веря в происходящее, огляделся и остановил свой взор на замершем кадре фильма – в этот момент он и Карпыч, которого играл Алексей, подошли к сбитой ими пожилой женщине, тело которой было распростерто на мокрой трассе. Он вернулся к стульям и медленно опустился на сиденье. Разрывающие барабанные перепонки звуки тут же оборвались.
«Будто шкатулку резко захлопнули – бац, и тишина», – подумал он.
Через секунду картинка на экране ожила и кино возобновилось.
– О господи… – вздохнула Жанна. – У меня такое ощущение, словно напильником по зубам прошлись…
«Значит, нас не просто пригласили смотреть фильм Рэда Локко, – догадался Юрий, и поселившаяся в нем доселе тревога переросла в отчаянный страх, сдавливающий его глотку ледяными пальцами. – Нас заставляют смотреть эту мерзкую чернуху!»
Моргнув, он уставился на экран.
Юрий старался гнать от себя безумные мысли, но робкий шепот рассудка не давал ему покоя, словно застрявшая под ногтем стружка, – а что было бы, не вернись он на свое место?! Сирена продолжала бы резать по ушам, пока у них у всех не поехала бы кукуха?! Или громкость увеличилась бы настолько, что у всех зрителей из ушей и ноздрей хлынула бы кровь?!
Он не хотел даже думать о возможном развитии событий при подобном раскладе.
– Вероятно, нам нужно сказать спасибо, – сказал Рэд.
– С какого хрена? – недружелюбно отозвался Юрий.
– Нас могли привязать к сиденьям и вставить распорки в глаза. Как в «Заводном апельсине».
– Классный роман, – похвалил Балашов. – Читал его в школе. Там пытались лечить одного юного отморозка, заставляя его смотреть фильмы о насилии.
– Совершенно верно. Кстати, этого парня звали Алекс. Почти как вас, – произнес Рэд.
– Что будет после фильма? – дрогнувшим голосом спросила Жанна. – Нас ведь не смогут держать тут вечно?!
– Вопрос риторический, – вздохнул Алексей. Он допил пиво и непроизвольно посмотрел в сторону ведра, куда помочился полчаса назад. – Но пока что гостеприимством тут и не пахнет.
– Похоже, господин Матюнин считает иначе, – влез в разговор Юрий. – Ему, судя по всему, до сих пор кажется, что как только закончится фильм, заиграет победный марш, эта гребаная коробка – уж не знаю как! – развалится, будто карточный домик, и нас встретят с цветами, приглашая к праздничному столу. Нам будут наливать шампанское и поздравлять с юбилеем, а мы начнем раздавать автографы… Так, Витя?
