– Взгляните на экран, – протягивает мне телефон следователь. – По-вашему, на каком этапе сейчас игра? Сколько у нас времени?
– Времени?.. – недоумеваю я, стараясь не смотреть трансляцию. – Вы верите, что сможете их спасти?
– Если вы нам поможете, Аделина, – мягко вклинивается в разговор помощник следователя, судя по всему, мой ровесник.
Я опускаю взгляд на лежащий передо мной телефон. Бетонные стены, скрытые за металлическими дверьми кабины, стоящий посреди помещения электрический стул…
– Почему так все…
– Знакомо? – подсказывает следователь. – Мы считаем, что этот подвал похож на прошлый.
– Это его точная копия.
Несмотря на мое плачевное состояние и помутнение рассудка во время игры, я умудрилась запомнить все до мельчайших подробностей.
– Уверены? Совсем никаких отличий?
– Никаких, – бескомпромиссно заявляю я.
– Трудно сказать, хорошо это или плохо, – говорит детектив. – Возможно, нам удастся отследить движение запчастей, которые необходимы для создания подобного оборудования… С другой стороны, в прошлый раз они не оставили никаких следов, что автоматически снижает наши шансы обнаружить хоть что-нибудь.
– Разве полиция не должна была отслеживать движение этих запчастей до того, как начнется очередная игра? – язвительно замечаю я.
– Напоминаем вам, что дело закрыли три года назад, – отвечает следователь в таком же язвительном тоне.
– Очень жаль, что никто не пытался найти и арестовать организаторов игры. Но теперь-то у вас нет выбора. Придется заняться поисками.
– Мы сделаем все возможное. Что скажете по поводу трансляции? – с откровенной надеждой в голосе спрашивает детектив.
– Думаю, они еще живы. Но это только начало.
Я провожу пальцем по черно-белым очертаниям электрического стула.
– Уже скоро кто-то из них умрет.
Помню, как испугалась в самом начале, когда нас только повели в подвал. Мы спускались в сопровождении охранников, державших нас на прицеле, хотя никто не сопротивлялся и даже не думал бежать.
Я видела такое в фильмах и никогда не понимала, почему люди не кидаются в драку. Как они могут безропотно подчиняться и совершенно не бороться за себя и свою жизнь? Но в тот день я вела себя точно так же… Хотя нет, даже хуже. Сцепив перед собой руки, я шаркала в подвал, словно отправлялась на добровольную бойню.
В какой-то момент из-за слабости в дрожащих ногах я поскользнулась на середине лестницы и кубарем покатилась вниз, сбивая в кровь колени о края порожков. Долгое время я сожалела, что не сломала в том падении шею. Охранник наблюдал за мной сверху, и уже тогда я ощущала его превосходство и власть над моей жизнью. Да и кем мы, игроки, в сущности, для них являемся? Валяющимися в ногах ничтожествами, не более того.
С трудом поднявшись на ноги, я все же смогла спуститься вниз и увидеть то, что ведущая игры назвала «совершенством, доведенным до непревзойденного идеала». В бетонные стены подвала были встроены кабинки, напоминающие по размеру лифт: шесть на одной стороне и семь на противоположной. Рядом с двойными автоматическими дверьми закреплена панель с кнопкой для их открытия. Над каждой кабинкой висело электронное табло с именем игрока. Мой взгляд впился в красную светодиодную надпись «Аделина». Я смотрела на нее так долго, что пелена выступивших слез начала застилать глаза.
– Заходи, – велел охранник.
Уже и не помню, какая у него была интонация. Но вряд ли сочувствующая. Мне следовало сразу понять, что никому из присутствующих нет до нас никакого дела.
