Сэмюэль сложил у шкафа последние картонки, слегка поклонился хозяйке, приветливо улыбнулся ее племяннице и вышел.
– Очень милый молодой человек, все известные его предки служили в нашей гостинице, – сообщила миссис Лофтли и сочла, что на этом первое знакомство племянницы с «Охотниками и свиньей» можно заканчивать. – Теперь я оставлю тебя, дорогое дитя, через четверть часа тебе надлежит спуститься вниз, пройти в коридорчик за конторкой и зайти во вторую дверь слева – там мы обедаем с твоим дядей, когда нет необходимости садиться за стол вместе с постояльцами. За обедом мы поговорим обо всем…
Тетушка не договорила фразу, неловко улыбнулась и оставила, наконец, Кэтрин одну.
Юная леди не стала тщательно разбирать багаж, на это у нее не было ни времени, ни сил. Как только одно из платьев показалось Кэтрин менее измятым, чем остальные, она умылась и поспешно надела его, продолжая осматривать свое новое пристанище. На полочке над камином поместятся привезенные ею книги, а на маленьком секретере с пюпитром удобно будет делать зарисовки. Внутрь можно спрятать альбомы с рисунками, судя по висящему на цепочке ключику, секретер запирается. Перед отъездом Кэтрин со слезами сожгла несколько альбомов – она не могла увезти с собой все и не хотела оставлять свои тайны в родительском доме. Оставшиеся два, с самыми удачными рисунками, лежали в шляпной картонке, и тетушка Мэриан могла бы задать несколько не самых приятных вопросов, доведись ей посмотреть на изображенные в альбоме лица.
Навряд ли дядя или тетя будут за ней шпионить, но все же Кэтрин решила принять меры тотчас же. Альбомы, а также несколько перевязанных лиловой ленточкой писем были спрятаны в самый широкий нижний ящик, а ключик девушка пока положила в одну из снятых перчаток. Позже она придумает тайник понадежнее.
Закончив с самым важным делом, девушка выглянула в окно.
По главной улице, довольно широкой по меркам Стоунфолла и освещенной несколькими газовыми фонарями, спешили люди – Кэтрин заметила не менее дюжины человек. У себя дома увидеть столько народу сразу ей доводилось только воскресным утром, когда соседи дружно направлялись в церковь. Вот хорошо одетые дама и джентльмен свернули к входу в гостиницу. Должно быть, постояльцы ходили прогуляться перед ужином.
На углу, где улица пересекалась с другой, менее широкой, мисс Хаддон заметила еще одну вывеску и, хоть и не смогла разглядеть, что на ней нарисовано, догадалась, что в том доме находится паб, также принадлежавший ее дядюшке.
В «Охотниках и свинье» был свой ресторан для респектабельных постояльцев, но дальновидный мистер Лофтли не захотел возлагать все свои упования только на гостиницу. Железная дорога уже несколько лет позволяла путешественникам миновать Кромберри без остановки, и в будущем поток постояльцев мог и вовсе иссякнуть. А вот желание пропустить по стаканчику так же неистребимо, как пыль или насморк.
Миссис Хаддон строго-настрого запретила дочери приближаться к пабу, но сейчас Кэтрин, позабыв о наказе, замерла у окна. Она внезапно начала испытывать странное чувство, как будто кто-то невидимым пером щекотал ей лоб, шею, ладони. От этого ощущения ей нестерпимо хотелось вертеть головой во все стороны, хватать руками первые подвернувшиеся предметы и, наконец, поскорее достать карандаши и кисти.
Она даже подошла к зеркалу, кривовато вставленному в дверцу шкафа, чтобы посмотреть, не появилась ли у нее какая-нибудь сыпь. Как дочь доктора, Кэтрин вполне могла предположить, что поездка в дилижансе не обойдется без неприятных последствий.
